Александр Шилин

100-летию мемориального некрополя
в городе Белинском посвящается…

Фото: Д. Земсков, А. Назаров, А. Шилин, из семейных архивов Т. Кравченко, Е. Макушкиной и из открытых источников.

Чембарский некрополь, 25 августа 2019 года

«Город мёртвых»

Некрополь этот знаком местным жителям с самого детства, туристам и экскурсантам – в рамках стандартной культурной программы, а вот краеведам, историкам он… неизвестен вовсе. В том смысле, что, как науки, белинской некрополистики не существует, и ни один седовласый учёный не может поведать о житии знаменитых усопших в полном объёме.

Мемориальный некрополь в Пионерском парке на Советской площади обживался в течение сорока лет – с 1919-го по 1958-й годы.

Чембарский некрополь, 1980-е годы, фото А.С. Назарова

Чембарский некрополь, 1960-е годы

«Я при жизни был рослым и стройным, не боялся ни слова, ни пули и в привычные рамки не лез…» – мог бы сказать каждый из «обитателей» «города мёртвых».

С одной стороны, люди здесь упокоились известные, а, с другой, память о них стерлась так быстро, что никому, в череде торжественных мероприятий, присущих этому месту до 1985 года, не удалось сконцентрироваться на главном: ввести в краеведческий оборот описание некрополя и жития его «обитателей».

Что ж, «город мёртвых» умеет хранить свои тайны…

Всего здесь захоронений – пятнадцать и соседствуют они меж собою вполне хронологично.

Чембарский некрополь, схема

1910–1920-е годы

Комсомольцы и коммунисты, павшие в борьбе за Советскую власть – шесть человек:

Зинин Никифор Фёдорович (1895–1919) – первый председатель Мачинского волисполкома;

Шендяпин Тихон Степанович (1875–1921) – начальник Чембарской уездной милиции;

Оводков Серафим Васильевич – один из первых комсомольцев;

Карагин Степан Иванович – учитель, участник Гражданской войны;

Лазарев Николай Евгеньевич (1890–1925) – учитель, инструктор политического просвещения Чембарского уездного комитета РКП (б);

Дубровин Г.И. (?–1929) – красноармеец, перенесён с другого места захоронения.

1930–1940-е годы

Лётчики, чья жизнь оказалась «короткой, как бетон полосы» – пять человек:

Волков Пётр (1915–1933);

Рыжков Пётр Спиридонович (1918–1942);

Ларин Алексей Алексеевич (1922–1942);

Неизвестный лётчик;

Неизвестный лётчик.

Эти одиннадцать человек из первого ряда захоронений, помимо индивидуальных надгробных памятников, в 1952 году удостоились общего центрального обелиска «Вечная Слава погибшим за Родину».

1950-е годы

Эти люди ушли в мир иной натурально, за Родину не погибали, но послужили во славу Отечества изрядно:

Сойнов Аркадий Фаддеевич (1880–1953) – врач-хирург, Заслуженный врач РСФСР;

Скуратов Иван Борисович (1876–1957) – Заслуженный учитель РСФСР;

Беневоленская Вера Дмитриевна (1891–1957) – врач-акушер-гинеколог;

Храмов Александр Иванович (1902–1958) – основатель и первый директор музеев В.Г. Белинского, М.Ю. Лермонтова, основатель музея А.Н. Радищева.

К объектам культурного наследия регионального значения – решением исполнительного комитета Пензенского областного Совета народных депутатов от 28.12.1983, №699 – была причислена лишь одна могила из пятнадцати – А.Ф. Сойнова.

Сегодня, пожалуй, главной интригой «города мёртвых», по-прежнему, остаётся «уравнение с двумя неизвестными» – судьбы двух лётчиков, фамилии, имена и отчества которых узнать пока не представляется возможным. Но мы попробуем.

«Возвращались тайком – без приборов, впотьмах …»

Тревожной октябрьской ночью 1942 года, когда на Волге решалась судьба страны, за четыреста километров от линии фронта, жители Чембара, Волчкова, Кашуровки, засыпая, услышали нарастающий гул низколетящего самолёта. Надсадно выли винты. Мгновение, и – огненный вихрь прокатился по тёмному склону Чёрной горы, по оцепеневшему Долгому лесу…

Первыми на место крушения прибыли огнеборцы – круглосуточное наблюдение в то время в Чембаре велось с колокольни Покровского собора. Поляну оцепили бойцы Управления 78-го района авиационного базирования ВВС РККА. Им надлежало забрать с самолета вооружение, патроны, приборы, документы, начать выяснять причины.

Известны имена трёх подростков, которые бегали смотреть, что там случилось:

Воробьёв Фёдор Фёдорович (род. 1928 г.) – будущий педагог и художник, Заслуженный работник культуры РСФСР;

Глотов Владимир Семёнович – срочную службу служил в ВВС;

Тикунов Фёдор Иванович (1930–2002) – будущий учитель физики в школе №1, он приносил домой добытые на месте крушения трофеи: унты и какие-то обломки.

Все обстоятельства той катастрофы сейчас хорошо изучены. Поведаем о них по порядку.

Шёл 472-й день войны, вторник, 6 октября 1942 года. Вечерело. На военно-полевом аэродроме в посёлке Зелёный Платоновского (сейчас Рассказовского) района Тамбовской области, в расположении 1-й эскадрильи 749-го полка 24-й авиационной дивизии дальнего действия к выполнению боевого задания готовился воздушный корабль Ил-4.

Дальний бомбардировщик Ил-4  (до 26 марта 1942 года он назывался ДБ-3Ф), заводской №8207, был изготовлен 13 июня 1942 года авиационным заводом №126 в Комсомольске-на-Амуре, в эксплуатацию поступил 18 июля 1942 года, налетал 165 часов 47 минут.

24 сентября 1942 года самолёт находился на «излечении» правого стабилизатора, повреждённого снарядом 27-го калибра. Из ремонта его принял экипаж лейтенанта Скуратовского, который только что потерял свой такой же бомбардировщик.

С 17 сентября 1942 года этим бортом заведовал техник-лейтенант Калинкин Игнат Иванович – родился в 1907 году, на службу в РККА поступил в 1929-м.

10 октября 1940 года он окончил экстерном Липецкие высшие авиационные курсы усовершенствования с правом обслуживать дальний бомбардировщик ДБ-3Ф. Участие в Великой Отечественной войне принимает с 11 июля 1941 года.

1 августа 1942 года Калинкин И.И. был представлен к награждению орденом Красной Звезды.

Боевая задача предусматривала «бомбардирование мотомеханизированных войск и живой силы противника» под Сталинградом.

Предварительная и предполётная подготовка для выполнения поставленной задачи заняла в общей сложности 3 часа 30 минут.

Надгробие: Ларин Алексей Алексеевич

Экипаж воздушного корабля состоял из трёх человек.

Штурман, стрелок передней огневой точки с пулемётом ШКАС калибра 7.62 мм, старший сержант Ларин Алексей Алексеевич, родился в 1922 году в городе Орле.

В 1929–1939 годах учился в образцовой и базовой школе им. М.В. Ломоносова при Орловском педагогическом институте, расположенной в здании бывшей Николаевской женской гимназии.

В 1961 году это здание было снесено, а на его месте разбит сквер перед областным Домом Советов. Сейчас правопреемником школы является Лицей №1, также носящий имя Ломоносова.

15 сентября 1940 года Орловским РВК был призван на службу в РККА. Окончил авиационную школу на территории нынешней Брянской области. Участие в Великой Отечественной войне принимает с 27 ноября 1941 года – в составе 688-го ночного лёгкого бомбардировочного авиационного полка, стрелком-бомбардиром на самолёте Р-5.

23 марта 1942 года А.А. Ларин был представлен к награждению орденом Красного Знамени.

Из наградного листа:

«За время боевой работы имеет 82 боевых вылета с общим налётом 103 ч. 46 м., из них 10 боевых вылетов – в сложных метеоусловиях при высоте 200-250 метров при видимости 800-1100 метров. Разрушил и уничтожил до 42 строений, 1 самолёт противника, 2 автомашины. Особенно эффективный полёт 21.II-42 г. – произведено 6 боевых вылетов – разрушено и уничтожено до 10 строений, сбросил 12500 листовок. Стреляет и бомбит отлично. 12 раз летал на выполнение спецзадания по доставке горючего, технического состава, продовольствия в 39 армию, за что имеет благодарность за отличное выполнение задания от командования дивизии и командования полка. Образцово работает по сбрасыванию листовок. Сбросил 102 тысячи. Дисциплинирован. Пользуется большим авторитетом среди личного состава эскадрильи. Политически развит. Идеологически выдержан, морально устойчив. Предан делу партии Ленина – Сталина и Социалистической родине.

Достоин награждения орденом Красного Знамени.

Командир 688-го авиаполка, капитан Яровой.

Военком 688-го авиаполка, батальонный комиссар Черепанов.

23.III-42 г.»

Надгробие: Рыжков Пётр Спиридонович

Радист, стрелок турельной установки с пулемётом УБТ калибра 12.7 мм, сержант Рыжков Пётр Спиридонович родился в 1918 году в селе Капустино Переступленского сельсовета Петровской волости Рыльского уезда Курской губернии (в настоящее время – Петровского сельсовета Хомутовского района Курской области).

В 1939 году Артёмовским РВК Сталинской (сейчас – Донецкой) области был призван на службу в РККА. Участие в Великой Отечественной войне принимает с 11 июля 1941 года.

2 октября 1942 года П.С. Рыжков был представлен к награждению орденом Красной Звезды.

Из наградного листа:

«Летает в составе экипажа лётчика лейтенанта Скуратовского, штурмана-орденоносца старшего сержанта Ларина. За время войны совершил 26 боевых вылетов, из них 21 ночью. Летал в районы Курск, Харьков, Лихая, Сталино, на Сталинград совершил 8 боевых успешных вылетов. Отважный воздушный боец. При нападении истребителей в ночь на 25.9.42 г. смело действуя, отражал атаки двух истребителей, при повторной атаке одного поджёг, второй ушёл, не приняв бой. За отличную связь самолёта с землёй имеет благодарность от командира АД. Смелый и решительный. Беспощаден в борьбе с немецкими оккупантами.

За мужество и отвагу, проявленные в борьбе с немецкими оккупантами, достоин правительственной награды ордена Красной Звезды.

Командир 749 АПДД, Герой Советского Союза, гвардии майор Зайкин.

Военком 749 АПДД, старший батальонный комиссар Жданов.

2 октября 1942 года».

Лётчик, лейтенант Скуратовский Константин Григорьевич, родился в 1915 году в Киеве.

В 1939 году был призван на службу в РККА. В октябре 1940 года окончил авиационную школу в городе Балашов Саратовской области. Из школьной характеристики: «техника пилотирования хорошая, в воздухе осмотрителен, дисциплинирован, летает уверенно». С момента окончания школы имеет общий налёт: 161 час – днём; 28 часов – ночью; 7 часов – под колпаком и в облаках. На самолёте ДБ-3Ф летает с 12 июня 1941 года и имеет налёт 69 часов 48 минут. Участие в Великой Отечественной войне принимает с 24 июня 1941 года.

25 сентября 1942 года при выполнении боевого задания у самолёта Скуратовского «заклинился левый мотор, при посадке вне аэродрома мотор загорелся, сгорел самолёт, экипаж невредим». Происшествие это по времени соотносится с нападением истребителей из наградного листа Рыжкова.

Несмотря на то, что в состав экипажа Ил-4 мог входить ещё один человек – стрелок нижней люковой установки с пулемётом ШКАС калибра 7.62 мм – вместо него предпочитали брать увеличенную бомбовую нагрузку. К десяти фугасным авиабомбам ФАБ-100 – а это уже одна тонна! – расположенным внутри самолёта, добавлялись авиабомбы ФАБ-250, ФАБ-500, ФАБ-1000 на внешней подвеске.
В итоге общая масса смертоносного груза могла превышать нормальную «порцию» в два с половиной раза.

Выполнив бомбометание в заданных координатах, экипаж стал возвращаться на свой аэродром. Что происходило дальше, описано в аварийном акте от 8 октября 1942 года. Орфография, по возможности, сохранена.

Объяснительная записка.

В ночь на 7 октября в первую половину ночи я вылетел на боевое задание. При пробе моторов на земле показания приборов были нормальны. При полете на маршруте до цели моторы работали по показаниям приборов нормально. Но на всем протяжении маршрута была малая тряска правого мотора. После выполнения боевого задания и при возвращении на свой аэродром тряска мотора увеличилась, t головок цилиндров повышалась до 230°, но на всем маршруте я их охлаждал, все время держал t=180°. Пройдя линию фронта, у меня отказал авиагоризонт. Все время я шел без авиагоризонта по ГМК-2 (гиромагнитный компас – авт.). Пройдя Балашов, шел нормально, все время следил за работой обоих моторов и в особенности за правым. Штурман в это время слушал Маяк и, подлетая по расчету времени к аэродрому, аэродрома не оказалось, светомаяк тоже не был виден. Штурман начал настраиваться на РПК-2 (радиополукомпас – авт.). До потери ориентировки радист запрашивал два раза пеленг, так, что по курсу мы шли правильно, но почему уклонились от маршрута, этого я не знаю. Пока штурман восстанавливал ориентировку и настраивался на РПК-2, мы отошли от аэродрома 100 км. После восстановления ориентировки и настройки штурмана на РПК-2 шли на свой аэродром правильно и уже был виден светомаяк. Прошли 5 минут, у меня обрезал правый мотор. Наддув показывал правого мотора 500, и как положение самолета усугубилось, я убрал левый мотор, начал выводить самолет, газ больше не давал. Давление масла начало понижаться, и обороты упали правого мотора. После чего я самолет с крена вывел, начал выводить с пикирования при этом H=1000 м. Я подал команду экипажу прыгать и  вывел самолет. Скорость была 200, после чего самолет опять перешел в пикирование и завалился в крен, все время я подавал команду экипажу прыгать, высота была уже 500 метров. После чего открыл колпак начал сам вылезать с самолета, но меня сильно в кабине прижало, и вылезть я не смог. Потом меня выбросило с кабины, после чего я почувствовал, что нахожусь в воздухе, выдернул кольцо. Только парашют открылся, и я коснулся земли. Самолет упал и сразу загорелся. Штурман и радист погибли. Почему они не выпрыгнули, этого объяснить не могу.

Ком экипажа Лейтенант [подпись]

Объяснительная записка.

С-т Ил-4, №8207 мною принят от ст. тех. л-т тов. Марченко 17.9.42 г. За это время с-т сделал 5 боевых вылета и за это же время на с-те было заменено три мотора. Два по причине большого расхода масла и один по причине попадания масла в цилиндры через всасывающие патрубки (пропускали масло лабиринты нагнетателя). Последним на с-т был установлен правый мотор №885270, снятый с с-та №23 с моторесурсом 642 часа.

Моторы как правый так левый с монтажа установки их на с-т работали хорошо.

Регламентные работы по мотору и с-ту производились своевременно.

6.10.42 г. перед боевым вылетом с-т и моторы были осмотрены тех. звена. ст. тех. л-т тов. Симишиным, инженером 24 АД, инженер подполковник тов. Данилов и инженером 749 АП инженер-майором тов. Беспаловым, во время осмотра дефектов ими как по самолету так и по моторам обнаружено не было.

Самолет и моторы для боевого вылета были подготовлены хорошо, и вовремя.

Горючего было заправлено 2100 кг, масла касторового 360 кг. При приеме с-та летчиком тов. Скуратовским 6.10.42 г. замечаний и жалоб на работу материальной части не было, а было сказано после пробы летчиком, что моторы работают очень хорошо, после чего летчик расписался в тетради приема и сдачи с-та. Во время полета от летчика тов. Скуратовского были получены следующие сообщения:

1.         Задание выполнил, возвращаюсь на свой аэродром

2.         Отказал авиагоризонт иду на свой аэродром

3.         Запрашивал пеленг

Сообщений о плохой работе матчасти никаких не было.

Нужно полагать, что, поскольку авиагоризонт не работал, летчик потерял всякую ориентировку в воздухе, и самолет пошел сам по себе, что и привело к катастрофе с-та.

Причем экипаж сбился с правильного маршрута, заблудился, это еще больше усугубило положение.

9.10.42 г. тех. л-т Калинкин

«…Он кричал напоследок, в самолёте сгорая:
«Ты живи! Ты дотянешь!» – доносилось сквозь гул…».

Скуратовский «дотянул» – прибыл в расположение воинской части, вернулся в строй и, самоотверженно выполняя боевые задания, неоднократно представлялся к государственным наградам.

До Сталинградской стратегической наступательной операции «Уран» и начала необратимого отступления немецко-фашистских войск оставалось 43 дня.

Место падения самолёта находится за федеральной автодорогой Р-208 «Пенза – Тамбов», между Белинским и Кашуровкой, в лесу Долгом

Место падения самолёта находится за федеральной автодорогой Р-208 «Пенза – Тамбов», между Белинским и Кашуровкой, в лесу Долгом, берёзы которого, будто памятуя о прошлом, и сейчас трепещут на восточном склоне Чёрной горы.

До 1952 года здесь лежали обломки фюзеляжа. В 1970–1990-х годах на этом месте стоял скромный памятник: пирамида с красной звездой в зелёной ограде из металлических прутьев. Его поставила Вера Ивановна Комиссарова (1926–2006) – методист Белинского дома пионеров – со своими воспитанниками.

Тикунова Римма Андреевна (1929–1996) – жена одного из бывших подростков, учитель алгебры и геометрии в школе №1, занималась изучением обстоятельств катастрофы на Чёрной горе.

В 2010 году её бесценный архив постигла участь сгоревшего самолёта – во время пожара в сарае коммунального дома №31 по улице Красноармейской, где он хранился всё это время.

Тикунов Пётр Фёдорович (род. 1968 г.) – их сын: «В 1982 году в музыкальной комнате Белинского РДК, среди нот и партитур, я видел планшет в суровом таком переплёте, вроде брезента, со старой 10-верстовой полётной картой, где красными крестиками были отмечены некие ориентиры. Мне рассказали, что этот планшет был найден на месте крушения самолёта».

Кто первый узнал фамилии, имена, отчества двух лётчиков, сейчас сказать уже трудно. Но, например, в книге «Дорогами отцов» (автор Тюстин А.В., г. Пенза, подписана в печать 11.09.1968) Ларин А.А. уже значится.

Пионерам отряда «Орлёнок» 4-го «А» класса Белинской средней школы №1 под руководством их классного руководителя Тикуновой Риммы Андреевны удалось найти адрес сестры лётчика, и в ноябре 1972 года они с ней уже переписывались. Вот одно из писем:

«Здравствуйте, дорогие мои умнички – девочки и мальчики, уважаемая Римма Андреевна! Горячо, по-матерински всех вас обнимаю и крепко целую за память о моём брате Алексее. Вам пишет старшая его сестра Надежда Алексеевна Некрасова – учительница биологии, теперь пенсионерка. Жив наш отец Алексей Романович Ларин. Ему 82 года. Мать – Татьяна Петровна умерла в 1961 году. Нет в живых и сестры Валентины. Алексей был младшим в семье. Ваше письмо дошло до нас в Орёл просто чудом. Такого адреса давно уже нет. Здесь строят девятиэтажные дома. Отец до слёз обрадовался вашим письмам. Летом прошлого года была в Белинском моя дочь Нина, студентка Смоленского медицинского института. Ей очень понравилась местность, цветы, обелиски на могилах. Сфотографировала кладбище, могилу Алексея, поговорила с незнакомыми женщинами, поставила цветы и высыпала привезённую с родины землю. Тяжело вспоминать о тех, кто не вернулся, отдал жизнь за нашу Родину».

В 1974 году пионеры нашли двух сестёр и трёх братьев Рыжкова П.С. В 1979 году, после выпуска бывших «Орлят» из школы и с переходом Риммы Андреевны на другую работу, связь с родственниками лётчиков прекратилась.

И вот, спустя сорок лет, автору этих строк довелось разыскать представителей следующих поколений Лариных и Рыжковых. История продолжается…

«Кто-то скупо и чётко отсчитал нам часы…»

«…нашей жизни короткой, как бетон полосы, и на ней, кто разбился, кто взлетел навсегда…». Всё именно так и случилось, разве что, вместо раскалённого на солнце бетона, взлётно-посадочная полоса в селе Куликовке Чембарского района благоухала созревшим хлебом и сводящим с ума ароматом спелой ягоды.

В поисках «хотя бы чего-нибудь» по авиакатастрофе мне довелось познакомиться с удивительным человеком – Косичкиной (в замужестве – Макушкиной) Екатериной Сергеевной (р. 1930 г.). Она мне всё и поведала.

Екатерина Сергеевна Макушкина. Фото 06.09.2019

«Озимая рожь в это время стояла высокая, она из всех зерновых культур самая первая созревает, уборочная ещё не началась, (значит, было начало июля – прим. авт.), в садах поспела смородина.

После полудня у нас на лугу самолёт и приземлился. Какой-то, как «кукурузник» – весь деревянный, фанерный. Наверное, сел аварийно – лётчики, их было двое, что-то там оправляли. Потом они заходили к Илюшиным – Макару Васильевичу и Наталье Васильевне, их там покормили и дали ведро со смородиной.

Взлетать стали в западном направлении, как на Кирсанов, но сразу упали – за кладбищем, между ним и Киряниным оврагом.

Получивших ранения лётчиков сразу же повезли на излечение в Чембар – на лошади, запряжённой в повозку. Правил лошадью молодой человек, имя его я не помню, а сопровождала их Славнова (в замужестве – Филимонова) Мария Павловна (1919 – 1991) – учительница из Куликовской школы.

В центре села есть хороший кирпичный дом, возведённый ещё до революции. В годы войны на крыше у этого дома была наблюдательная вышка – здесь несли службу девчонки, связистки, было их четверо или пятеро, они всё передавали какие-то сообщения по рации, а в свободное время, в военной форме, ходили в клуб.

Сначала девчонки в землянке жили, между оврагами Киряниным и Морозовым, а в дом перебрались после, ближе к зиме, с наступлением холодов. С сорок второго на сорок третий год зима была снежной, холодной. Брат мой, Борис, носил им в землянку картошку, тыкву, молоко.

Сначала их – лётчиков – разместили в том доме, а по дороге или уже в Чембаре, они скончались, там их и похоронили».

Захоронения неизвестных лётчиков в Чембарском некрополе расположены после захоронений Ларина и Рыжкова, то есть, по времени после 7 октября 1942 года. (прим. авт.)

К упавшему, сильно разрушенному самолёту, ринулись местные жители: 

Горелова (в замужестве – Макушкина) Татьяна Петровна (р. 1931 г.);

Косичкин Борис Сергеевич (1932–2012) – родной брат Екатерины Сергеевны;

Косичкин Фёдор Афанасьевич (1926–2003) будущий майор запаса, учитель физкультуры в Белинской школе №1 (был призван Чембарским РВК 25.12.1943 г. – прим. авт.);

Макушкин Василий Николаевич (1922–?), был призван Чембарским РВК 25.09.1940, на войне был серьёзно ранен, вернулся домой после 15 июля 1942 г.

«Я вот, что помню – смеётся Екатерина Сергеевна – Васька тогда ведь овцу утащил, сорок третий год был голодный, не то что в начале войны, когда мы ещё своими запасами жили. Вот он её и унёс, у своего дяди с тётей, и сразу освежевал.

Дядя его изобличил – по следам от овечьей крови, мясо всё отобрал, но сурово не стал наказывать.

Сама я к самолёту ходила чуть позже, с подружками, потому что, когда он упал, я и сестра Раиса нянчили младшего брата Владимира (р. 1940 г.).

Мама наша, Устинья Степановна (1908–2002) в это время, на коровьей упряжке, возила зерно в Тамалинский элеватор, и её не было дома два дня. Отец, Сергей Васильевич (1910–1943) был на войне и пропал без вести.

Долго тот самолёт не лежал – его очень быстро растащили на части».

9 июля 2019 года я получил письмо из Новороссийска – от Татьяны Кравченко. Ее интересовали обстоятельства гибели и место захоронения прадеда – Кравченко Василия Семёновича.

В письме лежала фотография. На ней изображены три человека в военной форме, на их левых рукавах – знаки отличия штурманов, прадед Татьяны – в центре.

Фотография из письма. В.С. Кравченко в центре

Оборотная сторона фотографии

Оборотная сторона фотографии содержит две надписи, сделанные двумя людьми с разницей в несколько лет:

«На долгую и добрую память любимой Раисе Петровне от верного друга Васи С., 26/VI.40 г. Мелитополь в час отъезда в г. Энгельс».

До 1941 года в городе Мелитополе Запорожской области дислоцировалось «Мелитопольское военное авиационное училище лётчиков-наблюдателей и штурманов». С 5 февраля 1941 года это учебное заведение называлось  «Мелитопольская военная авиационная школа стрелков-бомбардиров», в конце августа – начале сентября того же года оно было переведено в город Новоузенск Саратовской области. За время обучения будущим офицерам надлежало освоить самолёт Р-5 и его модификации.

Получается, что «верный друг Вася С.» был перемещён к месту дальнейшего прохождения службы, в город Энгельс – столицу АССР Немцев Поволжья – по окончании этого учебного заведения.

«Любимый муж Вася погиб 9/VII-43 жил 8 ч. похоронен 11/VII-43 р-н Чембар».

В «Списке лиц офицерского состава, погибших на фронтах Отечественной войны, на коих нет выписок из приказов об исключении их из состава Красной Армии по Саратовскому облвоенкомату» от 1 июля 1944 года есть два человека: №104 – Крыксин Пётр Афанасьевич, №105 – Кравченко Василий Семёнович.

Командир звена, старший лейтенант Крыксин Пётр Афанасьевич.

Родился в селе Большое Троицкое, волостном центре Новооскольского уезда Курской губернии (в настоящее время – село Большетроицкое, центр сельсовета Шебекинского района Белгородской области).

Штурман отряда, лейтенант Кравченко Василий Семёнович.

Родился в селе Хоромное, центре сельсовета Куршановичской волости Новозыбковского уезда Гомельской губернии (в настоящее время – центр сельсовета Климовского района Брянской области).

Из документа известно, что оба они проходили службу в воинской части, полевая почта №21946, и погибли в один день – пятницу, 9 июля 1943 года.

Самолёт Р-5, который Кравченко В.С. осваивал в Мелитополе, в качестве учебного использовался и в Энгельсской военной авиационной школе пилотов (ЭВАШП) имени М.М. Расковой – та самая полевая почта №21946. В это же время там служил Криксин П.А.

С большой долею вероятности можно предположить, что «взлетевшими навсегда» пилотами куликовского «кукурузника» были Криксин и Кравченко, и что именно им могут принадлежать два безымянных захоронения в Чембарском некрополе.

Разгадка уже совсем близко, и скоро в «городе мёртвых» тайн не останется. Два захоронения с надписями «Неизвестный лётчик» обретут, наконец, своих законных владельцев, а фраза «погиб при выполнении боевого задания» не будет звучать так стандартно, нелепо и безысходно.

За каждой из таких фраз стоит чья-то жизнь, неразделённая любовь, несбывшиеся мечты, неосознанные надежды. И, конечно, своя фронтовая история, одна из десятков миллионов историй, которые слились воедино, для того, чтобы приблизить нас к Великой Победе.

Выражаю сердечную благодарность и искреннюю признательность за помощь в подготовке этого материала:
Колычеву Сергею Алексеевичу – подполковнику запаса авиации Северного флота, г. Кирсанов, Тамбовская область;
Земскову Дмитрию Евгеньевичу – фото и видеодокументалисту из г. Пензы.