История несостоявшейся сдачи одной сценической постановки Октября Гришина
Окончание. Начало №4 (8)
Народный артист РСФСР, художественный руководитель Пензенского русского народного хора профсоюзов, Октябрь Васильевич Гришин
О доводах к определению лиц, причастных к преследованию О.В. Гришина
Дважды, словно по команде, члены приемной комиссии отказывались прийти на сдачу новой постановки «Колхозная свадьба», подготовленной участниками хора профсоюзов под руководством О.В. Гришина.
Как впоследствии мне рассказали участники гришинского коллектива того времени, такое пренебрежительное отношение со стороны Г.В. Мясникова им допускалось и ранее. Но в данном случае это выглядело просто зловеще.
Во-первых, то, что сразу же бросается в глаза, так это демонстративно издевательский способ унижения талантливого и легко ранимого композитора и художественного руководителя хора, а в его лице и всего коллектива Пензенского русского народного хора профсоюзов.
По смыслу и содержанию травлю, устроенную Гришину, можно сравнить с «черной меткой», которую мафиозные боссы высылали приговоренным к смерти, оповещая, тем самым, о вынесенном приговоре. С той лишь разницей, что Гришину сравнительно корректно – без криков, разносов и оскорблений, без объявления выговоров по партийно-хозяйственной линии – выражался недвусмысленный намек на нерукопожатость. Если вспомнить высказывание Мясникова Г.В. о том, что творчество Гришина не вписывалось в идеологические рамки строительства будущего коммунистического общества, можно предположить, что эта угроза деятельности Гришина была самой реальной. Более того, Гришин, как творческая личность, не терпел насилия и вел себя слишком независимо. В этом отношении известны слова Октября Васильевича, которые хорошо помнит Галина Михайловна Балалаева, услышанные ею из разговора Гришина с кем-то по телефону: «Вы меня не взнуздывайте, я Вам не лошадь [1].
О характере и напористости Гришина свидетельствует рассказ Ю.К. Быстрицкого [2] о том, как Гришин ходил на прием к Мясникову.
После того, как усилия Гришина по достройке и ремонту помещений, где занимался хор, зашли в тупик, он напросился на прием к Мясникову. В целях усиления своих доводов он взял с собой несколько человек из женской части коллектива. Известно, что есть такие женщины, которых называют в быту плакальщицами. Вот их-то и привел с собой на аудиенцию Гришин.
Они приходят в приемную к Мясникову и просят секретаря, чтобы она разрешила сначала пропустить женскую часть коллектива в кабинет к Мясникову, а сам Гришин в это время, якобы, был вынужден срочно задержаться на минутку.
Ему, как я помню, – говорит Быстрицкий, – надо было решить вопрос по зданию, а хор в то время занимался в помещении по ул. Карла Маркса, дом 26, и надо было что-то решить, кажется расширение – то ли этих помещений, то ли танцевального зала. Танцевальная группа занималась в здании на Московской, а туалет там был на улице. Конечно, это совсем неприемлемо для разгоряченных в танце участников танцевальной группы, особенно в зимнее время.
Гришин быстро вталкивает женскую часть делегации в кабинет Мясникова, а сам пока не заходит. Женщины прямо с порога начинают реветь, плакать, причитать и просить Мясникова о помощи. А они не только хорошо умели плакать и причитать, но и были прекрасными актрисами. В середине этого действа они говорили главную фразу обращения: «…Вы только не говорите об этом Гришину, чтоб только не знал об этом Октябрь». И Мясников уже психологически согласен, чтобы всё осталось между ними. Ну и они продолжают, что … вот там, кто-то не подписывает какой-то документ и всё дело стоит.
Мясников сразу же: «Да кто там ещё посмел, сейчас мы выясним!» Он начинает звонить, требовать ускорения работы и т.д. А в это время в кабинет заходит Гришин, а Мясников уже в курсе всего и сам решает проблемные вопросы.
Возвращаясь к анализу ситуации, надо иметь в виду, что в Пензе в начале 80-х годов прошлого века после ухода в Москву Ермина Л.Б., фактическим и непререкаемым авторитетом высшего партийного органа власти был один человек – Георг Мясников. Его заслуги в поддержке учреждений культуры и личном вкладе в строительство всякого рода памятников культуры на территории Пензенской области известны, а влияние в этой сфере было, без преувеличения, огромным.
Кроме Мясникова Г.В., основными кураторами хора Гришина были первые лица Облсовпрофа, включая Алексеева А.И. и Есина В.М. Основную работу по руководству учреждениями культуры от профсоюзов выполняла Полина Ивановна Боровкова. Именно им подчинялся Пензенский ДХС профсоюзов, в котором организационно находился Пензенский хор профсоюзов. Они считали и оценивали деятельность Гришина, как наиболее выдающуюся, благодаря которой Пензенская область была хорошо известна своей работой в области развития культурных традиций русского народа. (см. фото Есин В.М., Малаканова В.Н., Гришин О.В.)
На фото: Есин В.М., Малаканова В.Н., Гришин О.В.
По степени этой поддержки и финансовым вливаниям все самодеятельные коллективы профсоюзов области переживали золотой век. Надо сказать, что заместитель председателя облсовпрофа Есин Виктор Михайлович был, вообще, близким другом Гришина, к которому тот незадолго до смерти приходил в дом и рассказывал о своей беде и глубоких переживаниях. После одной из таких встреч, закончившейся на квартире поздно вечером у Есина В.М., Виктор Михайлович скажет своей супруге: «У Гришина очень большие проблемы». [3]
Гришин метался, он пытался мобилизовать весь свой ресурс на то, чтобы как-то разрешить напряженную ситуацию. Но ни Есин, ни Алексеев, пользовавшиеся абсолютным авторитетом и влиянием во всех инстанциях, кроме одной, ничего сделать не могли. Более того, о той глубокой неприязни Мясникова к Гришину знали лишь посвященные и близко с ним работавшие люди. Гришин, вообще, был скрытный человек. Поэтому и сейчас о событиях того времени и, особенно, их подоплеке почти никто ничего толком и последовательно рассказать не может, а те немногие, кто знают или догадываются – говорить ничего не хотят. Выше названных Алексеева А.И. и Есина В.М. по служебной лестнице культурной иерархии был второй секретарь Обкома КПСС, курирующий культуру, Мясников Г.В.
А ведь тот, главный человек, который бы мог лично повлиять на ситуацию и который, на самом деле,всегда лично занимался проблемами хора профсоюзов – Ермин Лев Борисович – уже как два года (с 1979 г.) был переведен на работу в Правительство РСФСР на должность Первого заместителя Председателя Совета Министров.
Факты, подтверждающие огромное личное участие Ермина Л.Б. в деятельности Гришина О.В., привел в своих воспоминаниях Калашников Владимир Федорович [4] – композитор и хормейстер, заслуженный работник культуры РСФСР, художественный руководитель ряда крупнейших хоровых коллективов страны. В то время, примерно в 1966 г., он стал руководить хором Волгоградского тракторного завода – огромного и знаменитого коллектива. С Гришиным их опять свела судьба, когда они встретились в качестве соперников на предварительном отборе коллективов на зоне в Куйбышеве к проведению Всесоюзного смотра коллективов художественной самодеятельности в Москве. По результатам отборочного конкурса оба коллектива завоевали первые места. Что удивительно, на финальном выступлении в, тогда ещё Куйбышеве, присутствовал Ермин Лев Борисович. К слову сказать, фактически единственный руководитель высшего ранга, из числа руководителей других областей страны, лично присутствующий на подведении итогов в данной зоне отборочного тура. Вечером на торжественном ужине в ресторане Гришин, сидя за столиком, обратился к Ермину с просьбой содействовать переводу Калашникова В.Ф. на работу в Пензенский хор профсоюзов на должность хормейстера.Такой перевод предусматривал, кроме открытия дополнительной ставки, ещё и предоставление квартиры по месту назначения на должность. Ермин высказал полное согласие.
Дело в том, что коллектив хора фактически в ежедневном режиме начал почти за полгода готовиться к поездке в 1967 году на IX Всемирный рабочий фестиваль в ГДР, посвященный 50-летию Великого Октября. Забегая вперед, скажем, что там коллективу было присвоено звание Лауреата Международного конкурса, но Гришин был настолько скромным человеком, что при объявлении коллектива- победителя и его имени, как руководителя, он вдруг пропал. Пришлось коллективу хора дружно на руках качать своего хормейстера – Владимира Федоровича.
Ну а сейчас из-за этой усиленной подготовки и колоссальной нагрузки Октябрь Васильевич просто валился с ног, и ему нужен был сильный помощник. (см. фото часть 2 Калашников В.Ф. и Гришин О.В. в ГДР на курорте Ионсдорф, фото любезно предоставлено Калашниковым В.Ф.), (см. фото часть. Выступление Пензенского хора в Дрезденской галерее. фото любезно предоставлено Калашниковым В.Ф.)
После победы на зоне в Куйбышеве и ужина в ресторане, Владимир Федорович, приехал в Волгоград и вместе с лауреатскими документами и отчетом о командировке положил на стол заявление с просьбой освободить его от должности руководителя коллектива по собственному желанию. Директор завода, жутко обидевшийся на Калашникова (перед ним сменилось уже 8 руководителей хора), потребовал от него, чтобы в день увольнения он и его семья освободили предоставленную им служебную квартиру. Пока Калашников думал, что делать (ведь не могли же жена и двое детей ночевать непонятно где), звонит Гришин и спрашивает: «Почему ты до сих пор ещё не выехал, и не в Пензе?» Выслушав ответ о возникших проблемах, Гришин сказал: «Хорошо». И повесил трубку. Через некоторое время Ермин позвонил Первому секретарю Волгоградского Обкома КПСС, и попросил, чтобы тот дал разрешение, пока в Пензе в течение месяца не будет подготовлено жилье, семье Калашникова продолжать пользоваться злополучной ведомственной квартирой.
Этот факт является свидетельством личного участия Первого секретаря Пензенского Обкома КПСС Ермина Л.Б. в решении проблем хорового коллектива.
О внимательном отношении Ермина Л.Б. к хору рассказывает и Валентина Николаевна Молоканова, много лет проработавшая методистам по хорам в ДХС профсоюзов [5].
Так, в один из периодов уборочной страды коллектив хора был направлен для помощи сельчанам. Они должны были выступать в селах и полевых станах хозяйств Каменского района.
Однако все как-то пошло не так. Фактически их не приняли, выразили сомнение в необходимости их участия, так как своих проблем у руководителей было больше, чем достаточно. Случилась засуха и неурожай. Оттуда звонят и говорят: «Что делать, будем возвращаться домой?»
«…А я знала, когда Ермин Л.Б. выходит на работу, пристроилась к нему и говорю: «Лев Борисович, может, Гришинский хор не нужен никому? Обещали одно – не сделали, потом поездку отменили». Ну и идем с ним, разговариваем, приходим к зданию Обкома. Он говорит: «Ну пойдем, пойдем». Вызывает Кулькову Елену Борисовну и говорит: «Это что – разве не Ваш фронт работ? Вам что - надо указания давать?» Он её отчесал так, что она немедленно все вопросы стала решать. Потом Алексеева стали искать, а он в полях, нашли его, и он его так отчесал, что ему скорую вызывали. Потом звонит руководителю Каменского района и говорит, что сейчас к Вам наш человек приедет и с ним руководитель хора, Вы уж там всё порешайте, как положено».
Однако в 1981 году Мясникова, который всегда считал, что Ермин – главное препятствие на пути его карьерного роста – уже никто и ничто не могло остановить. Пришедший на смену Ермину Л.Б. первый секретарь Пензенского обкома КПСС Федор Михайлович Куликов, по образованию учитель истории средней школы (да ещё, как говорят, получивший это образование заочно, будучи в высоком ранге на партийной работе), всю жизнь нигде на производстве не работавший, кроме как в комсомоле, да в различных отделах Обкома КПСС в одном и том же здании на Площади Ленина в городе Пензе, уважением и влиянием у Мясникова не пользовался). Сохранились воспоминания соратников, связанные с тем, что Георг Васильевич даже не мог предполагать, что Куликов Ф.М., которого он за глаза звал Федя, может претендовать на большее, чем тот тогда был. Назначение Куликова на первый пост в области для Мясникова было сродни личному оскорблению. И он четко понимал, кто посодействовал, чтобы его, Второго секретаря, прокатили при назначении. Ненависть Мясникова Г.В. к Ермину Л.Б. была настолько сильна, что он даже не пытался её скрывать. Так в его дневниковых мемуарах [стр. 458, 6] в записи за дату 1 декабря 1981 г. им записано, что когда, при ожидании совещания в ЦК КПСС, в Москве он увидел входящего Ермина Л.Б., то «… демонстративно отвернулся».
А, забегая вперед, скажем, что в последующем преемники партийной власти в Пензенской области сделали всё, чтобы имя Пензенского русского народного хора имени Гришина и самого Октября Васильевича как можно быстрее было забыто. Их больше интересовали лишь здания, в которых проходили репетиции и концерты ведущих коллективов культуры в Пензенской области, особенно на ул. Московской и прилегающих к ней в центре города. Так было выведено из под ведения Дома народного творчества здание на самом верху улицы Московской – дом № 8, которое перешло в частные руки. Аналогичная участь постигла здание кукольного театра на той же улице.
А ведь этот театр был создан в 1942 году и был торжественно открыт в 1943-м, когда ещё решалась судьба страны.
То же самое относилось и к дальнейшей участи недостроенного здания филармонии на пересечении улиц Московской и Кураева, где сейчас построено здание офисного центра, где одно время на первом этаже размещались игровые автоматы. Зато под филармонию переориентировали здание Дома политпросвещения на ул. Кирова. Нельзя не отметить и возню, которую устроила новоявленная власть, выселив Гришинский хор из здания по ул. Карла Маркса 26, фактически построенного при личном активном участии участников этого творческого коллектива. Их просто из этого здания «выкинули», потом разместив там массу всяких контор и фирмочек.
Это проявилось также и в том пренебрежении к памяти Гришина и его творению – Пензенскому русскому народному хору – которое впоследствии всегда культивировалось и поддерживалось властью. Особенно откровенно это делалось при губернаторе Бочкареве, на планерках которого по понедельникам, где собирались все ответственные лица города и области, неоднократно звучали угодливые комментарии приспешников к его словам о том, что хор Гришина почти ни в каких концертах не участвует, да там нет новой струи, новых произведений они не исполняют, народу там огромное количество, денег нет и т.д. Фактически при Бочкареве был длительный и самый тяжелый период открытого разгрома учреждений культуры, шараханья из стороны в сторону, преследования несогласных и навязывания несвойственным Пензенской области культурных стереотипов. Например, создание ансамбля «Казачья Застава» было ярким событием в культурной жизни Пензенской области, но, при этом, всем ясно, что в границах области никаких казацких хуторов никогда не было и, тем более, не было никаких традиционных коллективов и казачьего фольклора. С успехом можно было также создать ансамбль, например, северных народов России. Это, скорее всего, было личной инициативой руководителя области, который непременно жаждал оставить после себя след в истории и культуре губернии. При этом, многие в руководстве области были свидетелями того, как Бочкарев постоянно открыто и при всех унижал и незаслуженно оскорблял и Министра культуры Огарева В.В., тут же попадало очень нелицеприятно и Столяровой Е.А. – зампреду Правительства области, которая курировала социальный блок, культуру и образование. Практика работы с подчиненными была одна – унизить и оскорбить.
Также известны воспоминания заслуженного работника культуры РФ Виктора Клименко, который руководил хором уже в последующее время, и стал проявлять заботу о возвращении хора в свое здание. Он рассказывал о том, как губернатор Бочкарев высказался в свойственной ему грубой манере:
«Ты что думаешь, что я тебя не сниму и не выгоню с должности? Да тебя все забудут, также как сейчас забыли Октября Гришина! И это были слова высшего должностного лица области, который, как оказалось, разрушал всё, к чему прикасался, и не только в культуре.
Пензенский Дом художественной самодеятельности профсоюзов
Нельзя забывать, что хор Гришина структурно находился в ведении Пензенского ДХС профсоюзов, которым уже достаточно долго руководила в прошлом бывшая заместитель директора ДК «Дружба» Долина Светлана. На мои многочисленные расспросы о ней лиц, её знавших и ранее работавших с ней, все до единого собеседника старались ничего мне о ней не говорить.
Обычно её характеризовали, как человека, случайно пристроившегося в культуре в качестве руководителя ДХС, для которой главным была отчетность и плановость в работе. (Как выразился один знавший ее человек – «…такая коммунистическая баба»). Например, Долина требовала подробно планировать работу, где бы Гришин и другие руководители подразделений хора расписывали, в каком месяце и сколько штук ими будет создано очередных шедевров, типа песни «18 лет» или «Милая Роща». И это не преувеличение [4]. Можете представить, каким после этого «авторитетом» она пользовалась в творческой среде. Более жесткие оценки не хотелось бы приводить, но они сводятся к одному, что это была исключительно высокомерная и невыразительная неконтактная личность, которая попала на эту должность по большой рекомендации сверху. К сожалению, у нас и сегодня таких руководителей более,чем достаточно, которые, благодаря родственным связям, без специализированного образования, вдруг становятся директорами учреждений культуры, не имея на это ни знаний, ни опыта, ни научного или ученого звания, ни совести.
Так вот, для того, чтобы окончательно выяснить обстоятельства, связанные с травлей Гришина О.В., необходимо установить роль директора Пензенского ДХС Долиной С. в подготовке процесса приемки вновь созданной программы. Именно её роль, как директора, как и роль методистов состояла в том, чтобы создать максимально комфортные условия для деятельности коллектива [5]. Эта работа состояла, как в разрешении бытовых проблем, так и организационных вопросов по порядку, месту и условиями организации выступлений.
Именно методисты по хорам и директор ДХС участвовали в выездах за день-два до начала приезда коллектива хора и готовили его встречу, а также согласовывали программные вопросы. Например, методист Молоканова В.Н. подробно рассказывала о подготовке к приезду хора в Вильнюс, где, как выяснилось, до её приезда их особенно-то и не ждали. Но жили, зато, в старинном замке на берегу озера в лесу, рядом с церковью. Помещения к их приезду сразу же протопили дровами. Но уже по приезду в Литву пришлось срочно корректировать программу выступлений, так как все концертные площадки у них очень маленькие. Подготовка приезда коллектива хора на базу отдыха Солотча в 60 км от Рязани также требовала проведения предварительной договорной работы и т.д.
Так и здесь, в Пензе, задача директора Долиной была до невозможности простой – договориться о времени и дате начала приемки Программы «Колхозная свадьба». Для этого обладателем большого ума быть не надо. Однако, как свидетельствуют участники событий 1981 г., на приемку концерта дважды никто не пришел. Очевидно, что если бы это была непрофессиональная работа Долиной, то её дальнейшее пребывание в должности ни Алексеев,ни Есин не допустили бы. Да и сам Октябрь Васильевич быстро бы с её нерадением смог разобраться. Однако Гришин вместо разбирательств с Долиной почти прощается с коллективом, построив его на сцене и выразив признательность за огромную работу, которую этот коллектив провел, и низко поклонившись в пояс всем его участникам [7]. Более того, как свидетельствуют некоторые участники событий того времени [8], у Гришина и директора ДХС Долиной через два-три дня состоялся очень нелицеприятный разговор, в котором Долина высказала «своё» полное неуважение и отрицательное отношение к творчеству Гришина. При этом разговор был настолько резким, что Гришин был в состоянии близком к нервному срыву.
Понятно, что Долина могла выразить открытое пренебрежение творческими способностями Гришина, как композитора и заслуженного деятеля культуры, ставшего знаменем и гордостью Пензенской области, лишь при личной поддержке очень высокого покровителя. Самодеятельности, вот именно здесь, не могло быть никакой. Уж какие были у Мясникова и Долиной личные отношения, не здесь рассуждать, но одно точно понятно, что для того, чтобы заставить Долину выразить такое открытое неуважение к знаменитейшему композитору страны, нужны были не просто служебные указания. Хотя, конечно, мы знаем, что степень нравственного падения человека и глубина желания угодить, не имеют количественного определения. Понятно, что Долина, как опытный чиновник от культуры, а до этого человек, прошедший школу профсоюзов, чутко угадывала настроение и реальные желания Мясникова. Можно сказать, что способность подчиненного угадывать желания шефа – является чем-то сродни «искусству». Ведь любой руководитель, тогда и сегодня, хотел бы навсегда остаться в истории морально и нравственно чистоплотной личностью. Поэтому Долина должна была без слов уловить настоящее желание Мясникова: как разобраться с нежелательным, по его мнению, лирическим творчеством Гришина, и окончательно решить эту проблему.
В ходе разговора с Анной Прокофьевной Петряевой [9], в то время секретарем по идеологии Железнодорожного райкома партии, она вспомнила, что Долина вела себя настолько независимо и неуважительно со всеми, с кем она разговаривала, что не заметить этого хамства было просто невозможно. Петряева даже вынуждена была высказать замечание в её адрес, полагая, что такое поведение Долиной определяется её недостатками в воспитании и особенностями характера. Анна Прокофьевна сказала ей: «Ты забываешь, кто есть ты, и свои функции».
Надо отметить, что коллектив ДХС профсоюзов Долину С.В. просто ненавидел, очевидно догадываясь о её настоящем покровителе и, вследствие этого, вызывающем поведении. Известно, что Мясников крайне редко упускал возможность «обратить» своё внимание на красивых девочек, а Долина была в этом отношении женщиной интересной. В этом, наверное, и состоит тайна её независимого поведения, её излишней самоуверенности и её неожиданного взлета на должность начальника ДХС профсоюзов.
И вот здесь сразу вспоминаются слова, сказанные Мясниковым Г.В. композитору Гришину О.В. о том, что песня «18 лет» о томлениях и любви не достойна прославлять Пензенскую область. И теперь совершенно по-новому звучит скрытый смысл предложения Мясникова, высказанного им в 1977 г. в адрес одного молодого творческого руководителя культуры, позже ставшего не менее знаменитым, о том, что «…Гришин уже выработался, он повторяется, ему нужен человек на подмену».
Поразительно также и другое. Мясников Г.В. в своих мемуарах [6] в главе, повествующей о событиях 1981 г., упоминая и скорбя о преждевременно ушедших из жизни заслуженных руководителях учреждений и предприятий г. Пензы, например, о С.М. Рейнгольде – директоре Драмтеатра и Стукалове В.А. – бывшем директоре завода ВЭМ, ни словом не обмолвился о трагически ушедшем из жизни Гришине О.В.
Нигде в записях Дневника на протяжении 1981 и 1982 г. и фактически далее Мясников не счел нужным, приводя массу рассуждений о своем выдающемся достижении – строительстве туристской тропы в парке Белинского и выборе дверей в музее одной картины – упомянуть о преждевременно ушедшем гениальном композиторе и организаторе хорового творческого коллектива. Вот уж, действительно, все истинные намерения и стремления человека проявляются, когда начинаешь читать его «откровения» …между строк. Понятно, что полное отсутствие в «Записках из дневника» информации о человеке, сделавшем для культуры России в десятки раз больше, чем кто-либо ещё в то время, с которым Мясников Г.В. начинал работать в культуре – есть «громкое» подтверждение существования конфликтной ситуации между этими двумя людьми. Итогом этой ситуации явился «отказ» Мясникова дать добро на положительное заключение по итогам работы над постановкой «Колхозная свадьба». Это молчание в Дневнике Мясникова о событиях, связанных с Гришиным, на самом деле является просто неприличным и очень похожим на попытку скрыть свою заинтересованность, если не причастность к стремительному уходу из жизни великого композитора. И это заставляет нас сделать нелицеприятный вывод о его месте и роли в формировании культурных традиций на территории Пензенской области. Хотя можно было бы ухватиться за соломинку и сказать, что редактор и составитель «Записок из дневника» какие-то рассуждения Мясникова умышленно не опубликовали. Но этот факт вызывает ещё большее количество недоуменных вопросов: «Что было скрыто и почему?» Справедливости ради, надо сказать, что 14 августа 1981 г., почти за месяц до того, как случился уход из жизни Гришина О.В., Мясников попал в больницу с проблемами желчного пузыря, где пробыл до 23 октября 1981 г. Однако записи в дневнике, в которых упоминается фамилия Гришина О.В. за период времени после его ухода из жизни, отсутствуют полностью, если не считать запись через 4 года после трагической даты за 2 февраля 1986 г. Вывод в этой записи, сделанный автором о том, что в нынешнем составе хора, где руководителем был Круковский «…нет новых песен, нет солистов, слаба танцевальная группа» катастрофически совпадает с его рассуждениями 1977 г. о необходимости замены Гришина на другого художественного руководителя. Что явно ещё раз косвенно подтверждает антипатии между композитором и секретарем обкома КПСС.
В связи с изложенным, напрашивается единственный и нелицеприятный вывод: в преждевременном уходе из жизни композитора и народного артиста РСФСР виновен человек, который должен был по своим обязанностям и положению быть выше любых личных амбиций – Второй секретарь Пензенского Обкома КПСС Георг Васильевич Мясников.
Меньше всего хотелось бы быть обвиненным в подверженности Геростратову комплексу. Личность Мясникова Г.В. сама по себе является настолько сильной, насколько и противоречивой. Вследствие его деятельности была сломана не одна человеческая судьба.
Сегодня многие умиляются историям из его Дневника, якобы, о том, насколько он был прогрессивным, смотрящим вперед руководителем. Но это, скорее всего, был человек с моралью крупного партийного бонзы, где, как неудивительно, находилось место и время для любви к краеведению и объективному взгляду на отрицательное влияние сионистов на развитие культурных традиций русского народа. Очевидно, что его деревенское прошлое сформировало в нем основы веры и любви к традициям православия, которое чувствуется во всех описаниях им религиозных праздников и событий.
Однако содержание выпущенных «Записок из Дневника» в ряде мест прямо противоположно реальным фактам, изложенных свидетелями его жизни. А также противоположно тому, о чем на бумаге при жизни писал сам Мясников Г.В. Видно, что этому искажению способствовали составители и редакторы книги. Активно поддерживая в партийной деятельности, например, борьбу с религией, он не отрицал для себя исправление церковных обрядов. И когда один из руководителей крупного хозяйства в Пензенском районе упомянул в разговоре с Мясниковым о том, что что-то на сердце тяжело после смерти отца, Георг Васильевич ему сказал: «Ну и дурак, а я своего отца «отпел!»
Для многих молодых членов КПСС в то время такое двуличие было сродни предательству. Уже при отъезде Мясникова из Пензы на новое место работы в Москву в Российский фонд культуры к Раисе Максимовне Горбачевой, по УВД Пензенской области прошла информация о том, что Георг вывозит из Пензы на новое место жительства три контейнера раритетов, включая старинные книги, иконы, произведения искусства, в том числе, якобы, из запасников Картинной галереи. Однако со слов одного очень уважаемого руководителя отдела УВД, служившего в то время, никто из тех, кто мог бы проверить принадлежность этих раритетов, и как-то разобраться с их настоящей принадлежностью, просто не захотел мараться. Уж очень фигура была одиозная. Ну, это не тема сегодняшнего материала.
Вскоре после похорон Гришина к вопросу сдачи Постановки под названием «Колхозная свадьба» по сценарию П. Казьмина по поэме А. Твардовского «Страна Муравия» вернулись снова. Без проблем дружно собралась комиссия, председательствовал Мясников Г.В., режиссером выступил друг Октября Васильевича, полковник, заслуженный артист РСФСР Быстрицкий Ю.К.. Хоровая и танцевальная группы совершили невозможное и представили настоящий шедевр, на то время отражающий высшее мастерство народного коллектива. Кстати, Быстрицкий Ю.К., да и не только он, например, Лощинин П.М. [10] до самой встречи со мной, в течение почти 37 лет ничего не знавшие о событиях, предшествующих смерти Октября Васильевича, были поражены изложенным, и сразу не могли в это поверить. Но факты и людская память – упрямая вещь.
На разборе программы присутствовали ответственные чиновники и ряд руководителей творческих коллективов города и области. Им дали возможность высказать свое мнение. Выступили со своими замечаниями Вера Федина, Лариса Ивановна Кудрявцева, Вера Аношина и ряд других участников сдачи.
В конце слово взял сам Георг. В тетради, где законспектировано содержание выступления Мясникова, чудом сохранившейся у Быстрицкого Ю.К., написаны хорошие слова и высказывания в поддержку Постановки «Крестьянская свадьба». Однако об этом сохранились воспоминания почему-то не у всех выступавших, но вдруг забывших частности этого последнего события. Сам Мясников об этом в своих дневниках, вообще, не написал ни слова, хотя о других частностях и всякой ерунде времени на писанину не жалел.
Чтобы сохранить хор, его руководителем, по просьбе председателя облсовпрофа Алексеева А.И., после похорон попросили стать Калашникова В.Ф., которого телеграммой для собеседования с Алексеевым А.И. вызвали из Рыбинска, где он тогда работал.
Заметьте, что назначение тут же в субботу благословил сам Мясников Г.В., находящийся в это время на излечении в больнице по случаю операции на желчном пузыре. Именно Владимир Федорович смог вынести на своих плечах самый тяжелый период времени, когда огромный, в основном, женский коллектив хора непроизвольно, но постоянно сравнивал его приемы и методы работы с ранее принятыми подходами Гришина О.В. Это вносило разлад во взаимоотношения некогда дружного коллектива.
Примерно с 1984 г. в отношениях хора и его руководителя стали проскальзывать напряженные нотки. А тут случилась оказия. Виктора Владимировича Круковского, который был руководителем Государственного Волжского русского народного хора в Куйбышеве, пригласили в Пензу провести семинар с хоровыми коллективами области и города. Конечно, он был молодым энергичным руководителем, и с удовольствием принял участие в работе этого семинара. Здесь и состоялся «обмен» должностями. Владимир Калашников, исходя из своих соображений, предложил Круковскому перейти на работу в хор имени Гришина на своё место, а сам он планировал перейти на работу хормейстера в этом же хоре. Круковский удивился такой щедрости и согласился, но вдруг место хормейстера «оказалось» занятым. Молодой специалист – женщина, занимающая эту должность, связанную с обязанностями по работе с молодежью, вдруг изменила свое решение, так как по штату она должна была работать не с молодежью, а с взрослым хором. Калашников сразу же подал заявление об уходе и пошел работать к Виктору Александровичу Гайдобрусу – директору ДК «Профтехобразования». Сейчас это заброшенное и накрытое клеенкой с нарисованными окнами здание внизу по ул. Московской и ул. Суворова. Поразительно, но уже через полтора года Калашников с вновь созданным коллективом под именем ансамбль «Юность», состоящим из учащихся молодых ребят, с успехом гастролировал во Вьетнаме, Корее, Филиппинах и Японии, заняв везде первые и лауреатские места. Для сегодняшних мастеров культуры достичь таких успехов – это, наверное, почти невероятная вещь. А ещё через полтора года с этим же ансамблем они совершили круиз из Одессы по всему Средиземноморскому побережью, посетив с концертами Турцию, Италию, Кипр, Мальту и т.д. И здесь они всегда также были лауреатами.
После этой рокировки Круковского на посту художественного руководителя хора имени Гришина через 4 года поменял руководитель оркестра народных инструментов Валерий Лактаев. Валерий Лактаев проработал около года, он был большим другом и соратником Гришина. Он трагически, как и Гришин, ушел из жизни прямо на сцене, работая в Заречном. Далее на смену Лактаеву пришел Виктор Иванович Клименко, которого Бочкарев прямым текстом угрожал выгнать и предать забвению.
Существует легенда, правда рассказанная им одним, о том, что, якобы, уговаривать Круковского переехать на работу в Пензу приезжал в Самару сам Мясников Г.В. и Алексеев А.И. – причем, рано утром и на черном автомобиле.
Необходимо сказать, что если бы не было решения главы администрации г. Пензы забрать хор имени Гришина на свой баланс, то его бы точно уже не существовало. Хор сохранился, благодаря Калашникову Александру Серафимовичу, исключительно порядочному, честному и заботливому руководителю, который постоянно отслеживал ситуацию в деятельности городских учреждений культуры и заботился о престиже области. Именно он, как сейчас модно говорить, в режиме реального времени помогал артистам и работникам хора имени Гришина и другим коллективам решать вопросы жизненной необходимости, включая предоставление жилья и приобретения музыкальных инструментов. Огромная заслуга в проведении в жизнь этого решения лежит на начальнике Управления культуры г. Пензы Лощинине П.М. [10], который работал в то время под руководством Калашникова А.С.
Таким образом, была поставлена точка в истории с противостоянием патриция и плебея – второго секретаря Обкома КПСС Георга Мясникова и руководителя хора профсоюзов Октября Гришина, когда неприязнь и зависть первого побеждают талант и любовь к творчеству второго. И более того, Мясников Г.В. всё последующее время открыто «рядился в одежды его», присваивая себе славу и известность тех, чьим настоящим трудом эта культурная страница в летописи Пензенской области была написана. Аналогичную историю, обобщающую жизнь, как борьбу правды и лжи, изложил певец и бард Высоцкий в своей песне про «Правду и кривду».
Кстати, песенное и художественное творчество Высоцкого Мясников Г.В., на самом деле, также люто не любил, и ненавидел всех тех, кто был замечен в обратном. Но об этом есть также своя история.
Ссылки на воспоминания родных, друзей и коллег Гришина, с которыми автор имел личную беседу, часть из которых используется в тексте, а также ссылки на источники литературы.
1. Балалаева Галина Михайловна – методист Пензенского ДХС профсоюзов, в последующем –предпоследний директор Дома учителя. Ныне учредитель и директор ООО «Издательство «Пеликан».
2. Быстрицкий Юрий Константинович – режиссер, заслуженный работник культуры РФ, полковник запаса, преподаватель ПВАИУ, близкий друг Гришина, режиссер постановки «Крестьянская свадьба» в августе 1981 г. – август 2018 г.
3. Курносова Наталья Викторовна – дочь Есина В.М. – в своих воспоминаниях об отце.
4. Калашников Владимир Федорович – заслуженный артист РСФСР, хормейстер и художественный руководитель в хоре им. Гришина О.В., один из руководителей и участник поездки хора в Германию, художественный руководитель ансамбля «Юность» г. Пенза.
5. Молоканова Валентина Николаевна – методист по хорам Дома художественной самодеятельности профсоюзов. В последующем директор ДК «Рассвет». Непосредственный организатор многих поездок по концертным площадкам в республиках и областях Союза СССР.
6. Мясников Георг. Страницы из дневника. Под ред. М.Г. Мясникова и М.С. Полубоярова. Типография АНО «Институт национальных проблем образования», №. М.:2008 – 776 с.
7. Заворовская Алла Октябриевна – дочь Октября Васильевича, ныне проживающая в Пензе, воспитывает сына и дочь – встречались в редакции журнала «Культура провинции», июнь 2018 г.
8. Голубина Нина Семеновна – заслуженная артистка РСФСР, бывшая солистка Пензенской Областной филармонии, организатор Фестиваля русского романса имени Галины Каревой. Написала, как на стихи известных авторов, так и на свои стихи свыше 50 песен и романсов.
9. Петряева Анна Прокофьевна – секретарь обкома комсомола – 1958 г., заместитель заведующего Промышленного облоно – 1963, инструктор отдела пропаганды Городского комитета партии – 1965 г., секретаоь обкома партии по идеологии Железнодорожного района г. Пензы – 1978 г., заведующий отделом культуры Облсовпрофа – 1980 г., заместитель председателя клуба людей старшего поколения «Ровесник».
10. Лощинин Петр Михайлович – начальник Управления культуры г. Пензы, краевед, заслуженный работник культуры РФ, «Отличник Всероссийского музыкального общества», награжден почетным знаком «За заслуги в развитие города Пензы».