Андрей Грачев

 Фотографии из архива Игоря Шишкина

Австрийские пленные, взятые под Люблином (дер. Петроводы) 27 августа 1914 года. 
Фото из альбома Участника Первой мировой войны пензенского офицера Алексея Турищева. 1916

В годы Первой мировой войны более восьми миллионов военнослужащих стали военнопленными. Небывалое число по сравнению с войнами прежних эпох. В Русской армии потери пленными с августа 1914 по 31 декабря 1917 г. составили более 3,4 млн чел., то есть 74,9% всех боевых потерь или 21,1% от общего числа мобилизованных. Из них 42,14% содержались на территории Германии, 59,9% – в Австро-Венгрии, менее 1% – в Болгарии и Турции.

Страны, участвовавшие в войне, обязались соблюдать Гаагскую конвенцию о военнопленных. Примерно три миллиона солдат и офицеров противника попали в плен Русской армии. Надо заметить, что сдача в плен в годы Первой мировой войны приобрела массовый характер, особенно в австрийской армии: австро-венгерские части потеряли военнопленными более двух миллионов солдат. Только во время знаменитого Брусиловского прорыва в российском плену оказалось почти пятьсот тысяч вражеских солдат и офицеров. Всего же к 1917 году на территории Российской империи находилось более двух миллионов военнопленных. [1]

В Пензенскую губернию первые военнопленные стали поступать еще в сентябре 1914 года. Но с 1915 года их количество стало возрастать и, соответственно, стали возникать проблемы, связанные с их размещением, охраной, обеспечением их занятости, организацией медицинской помощи, обеспечением продовольствием и т.д. Большая часть военнопленных были выходцами из Австро-Венгрии: немцы, венгры, чехи, русины, украинцы, словаки, галичане. Сюда же направлялись военнопленные из числа подданных германского императора и турецкого султана.

Все военнопленные проходили специальный осмотр санитарно-исполнительной комиссией. Так, например, в январе 1915 года в Пензу прибыл эшелон с пленными турками. Здесь они были пересажены в продезинфицированные теплушки, помыты, обеспечены чистой одеждой. Больные и раненые направлены в лазареты. Всего на лечение в период с 3 по 18 января 1915 года было направлено 407 турок, из них 81 человек умер. Основными причинами смерти были тиф, дизентерия, отморожения. И лишь небольшое количество пленных умерло непосредственно от ранений.

Пленные офицеры размещались на квартирах под наблюдением воинских начальников. Всего было два пункта их квартирования: уездные города Мокшан (весной 1915 года там проживало 5 австрийских офицеров) и Чембар (1 австриец, 7 славян и 4 итальянца). [2]

С марта 1915 года по распоряжению губернатора пензенские уездные исправники начинают поиск помещений для размещения большого количества военнопленных. Главные требования к ним, это, во-первых, возможность обеспечения контроля за правопорядком, во-вторых, возможность снабжения их продуктами. В таких помещениях должно было размещаться от 100 человек. Пленных необходимо было не только определить на поселение, но и одеть, так как теплых вещей у них не было, обеспечить их питание. [3]

Основная масса военнопленных в Пензенской губернии были славяне, что способствовало достаточно спокойному и доброжелательному отношению к ним местных жителей.

«Наши дети, Павлик и Вавочка, совсем были в азарте. Они выскочили от Трибмана (гостиница), где были у отца Вавочки, и побежали за пленными, забыв, что они благовоспитанные дети, прямо побежали как уличные ребятишки. Добежали до проезжающего офицера пленного и схватились за пролетку. Офицера везли шагом, и они поспевали за ним. Вавка чуть не попала в колесо, и австрияк ее схватил за плечи и вытянул. Она спросила его: «Sprechen vin Russisch?» Он ответил, что говорит. Оказался поляк, доктор. Был взят в плен под Львовом со своими больными солдатами. Народу за ними бежала масса, и все глядели на них как на чудищ. Говорят, что на вокзале, когда они выходили из вагонов, многие кланялись и говорили:

«Здравствуйте, мы рады, мы православные!» Должно быть, это были галичане и славяне, вероятно, те, которых заставляли австрийцы драться с нами, и которые при первой возможности бросали оружие и сдавались в плен. Телеграммы получены, что завтра привезут раненых в Пензу, что-то много – не знают наши власти, куда их всех поместить». [4]

В уездном городке Мокшан разместили 250 человек пленных австрийцев, мадьяр и русинов. Они даже друг друга не понимают, часто дерутся и ссорятся. «Мокшанские дамы и девицы очень за ними ухаживают и начинают с ними флирт, так что жаловались офицеры, что мешают им, стуча в окна и т. д. Они ничего не имеют: ни одежды, ни подушки – ничего. Добрые люди дали им все это. Получают от казны 60 руб. в месяц, а солдаты 21 коп. в день. Вот и извольте теперь всех пленных кормить. По случаю взятия Львова в Мокшане на площади был молебен и кричали с толпой «Ура!» Когда спросили, почему молебствие, и узнали, что по случаю взятия Львова, то заплакали».

С декабря 1914 года увеличивается поток проходящих через губернию эшелонов с военнопленными. Особенно в тяжелом положении были пленные турки. Так, 3 января 1915 года на переселенческий пункт в районе станции Пенза-II прибыл поезд с 1200 военнопленными, среди них было 15 умерших. В ходе осмотра обнаружили еще 5 умерших и 25 человек в тяжелом состоянии. При расспросе военнопленных выяснили, что их взяли в плен под Сарыкамышем. В закрытых теплушках их везли до Ростова-на-Дону, и сколько было смертных случаев, неизвестно. В дороге от Ростова-на-Дону до станции Лиски умерло 32 турка. [5]

С целью устранения возникших проблем в городе создается санитарно-исполнительная комиссия. Были проведены вскрытия трупов и обследованы больные, выяснилось, что причинами смерти стали холера, тиф, дифтерия, обморожения и, как следствие, гангрена. Для исправления сложившейся ситуации было принято решение о создании отдельного изолированного больничного помещения на 400 кроватей; кроме того, необходимо иметь запас теплушек, куда можно было бы переселять вновь прибывших военнопленных, пока их вагоны будут проходить дезинфекцию, проводить тщательную очистку поездов и железнодорожных путей. [6]

В период с 3 по 18 января 407 пленных турков поступило в больницу, из них 81 умер. Больные размещались в лазарете эвакуационного пункта, в заразном отделении городской больницы, в губернской земской больнице, и еще при станции Пенза-I оборудовали 65 кроватей. [7]

Главной задачей для местных властей стало недопущение распространения на территории губернии различных инфекционных заболеваний. К основным санитарным недочетам относили, во-первых, вывозку нечистот от военнопленных на малое расстояние от переселенческого пункта; во-вторых, сточные воды из бани, где обмывают заразных больных, которые могут попадать во внешние воды; в-третьих, проживание сиделок вместе с больными. Помимо этого, необходимо было усилить контроль за санитарным состоянием железнодорожного полотна.

Военнопленные почти с самого начала войны во всех воюющих государствах служили источником дешевой рабочей силы. Они стали существенным подспорьем в тылу, где заменяли мобилизованных на военную службу. Труд военнопленных широко использовался и в сельском хозяйстве, здесь большинство пленников оказались в относительно более благоприятных условиях.

Первая мировая война буквально потрясла мировое общественное сознание, явилась психологическим стрессом для всей современной цивилизации, показав, что весь достигнутый людьми научный, технический, культурный и, якобы, нравственный прогресс не способен предотвратить мгновенное скатывание человечества к состоянию кровавого варварства и дикости. 1914 год открыл дорогу войнам новой эпохи, в которой проявилась «невиданная до тех пор массовая и изощренная жестокость и гекатомбы жертв», после «относительно благонравных» войн XVIII и XIX столетий. «В кровавой бойне отныне были попраны все законы морали и нравственности, в том числе воинской. Людей травили газами; подводные лодки топили военные и гражданские корабли; топили и сами подводные лодки, а их экипажи, замурованные заживо в отсеках, проваливались в морские бездны. Людей убивали с воздуха и в воздухе, появились бронированные машины-танки, и тысячи людей были раздавлены их стальными гусеницами, словно люди эти и сами были не людьми, а гусеницами. Такого, да еще в таком масштабе, не происходило ни в одной прежних войн».

Пленные австрийцы на осушении болот в Леонидовском лесничестве близ Пензы. Фото 1915–1916 гг.

Использование труда военнопленных помогало справляться с сельскохозяйственными, железнодорожными и другими работами. Предприятия нуждались в рабочей силе, людей катастрофически не хватало.

С конца августа в Пензенскую губернию начинают приходить эшелоны с пленными, которых необходимо было разместить и организовать их безопасное проживание. На территории губернии располагались лагеря с военнопленными. В этих лагерях военнопленных ждали работы различного рода. Одним из важнейших направлений становятся сельхозработы. Пензенская земская управа неоднократно обращалась к губернатору с просьбой о предоставлении военнопленных, в связи со скорым наступлением времени уборки урожая. Для этого было необходимо передать в распоряжение уездных земств годных для сельскохозяйственных работ военнопленных, имеющихся у некоторых уездных воинских начальников и свободных от каких-либо работ. Но свободных рук всегда не хватало. Так, например, в Городищенском уезде в ведении управы находились 546 военнопленных, и каждый из них был, что называется, при деле.

Но, как бы там ни было, губернские власти требовали, чтобы все работы были выполнены в срок. К 20 ноября 1915г. уездные власти должны были предоставить соответствующие отчеты, так как к этому лишь времени должны были закончиться основные полевые работы. В отчет включались сведения о количестве привлеченных военнопленных, специфике и объеме выполненных работ.

Военнопленных, разумеется, задействовали не только на сельхозработах. После завершения уборочной, то есть, всю осень и зиму, их активно использовали везде, где требовалась неквалифицированная рабочая сила. Например, на заготовке материалов для дорожного строительства, а также дров, как для нужд земства и лазаретов, так и для общественных и казенных учреждений.

Уездные воинские начальники контролировали и фиксировали, как количественный, так и национальный состав военнопленных, которые располагались на территории губернии. Например, в Наровчатском уезде находились 465 человек, из них: 383 славян, 2 еврея, 66 мадьяр, 3 немца австрийской армии и 11 немцев германской армии. Причем, нужно отметить, что численность фиксировалась по дням. На одном из предприятий Наровчатского уезда числилось 36 человек военнопленных, из которых 2 находились на излечении в больнице Пензенского губернского земства. Информация была по каждому военнопленному, все было зафиксировано в личных делах (в них указывалось состояние здоровья военнопленного и давалась рекомендация, на каких работах его наиболее целесообразно использовать). [8]

В июле 1915 года на территории Пензенского уезда создается артель рабочих военнопленных славян для содействия населению Пензенского уезда в уборке урожая и засева озимых полей. Хозяин, взявший из артели рабочего, должен был кормить его на 25 копеек в день, которые уплачивались уездным земством, не менее трех раз в день. В первую очередь, такие рабочие поставлялись в хозяйства семей призванных воинов, оставшиеся без взрослых работников. [9]

В соответствии с правилами, утвержденными Советом Министров 17 марта 1915 года, разрешался отпуск военнопленных для работ в частные промышленные предприятия. Отпускать можно было партиями от 25 человек, с расчетом, чтобы их количество не превышало 15% общего числа рабочих предприятия. [10]

На основании данных правил, на территории губернии труд военнопленных активно использовался на Первом Пензенском товариществе кирпичных заводов Ивана Грошева и Ивана Журавлева – 90 военнопленных, [11] в Торгово-промышленном товариществе на паях П.В. Сергеева (писчебумажная фабрика и соломенно-целлюлозный завод) – 50 военнопленных. [12]

Случались и побеги. В качестве примера можно привести случай, когда Городищенский уездный воинский начальник и исправник донесли пензенскому губернатору, что в ночь из квартиры военнопленных офицеров, помещающейся в г. Городище, в доме Клещёвой, бежали два военнопленных офицера австрийской армии, мадьяры: капитан при штабе 23 Гонведной дивизии, доктор Бертольд фон Геце и обер-лейтенант 30 Венч-Гонведского полка Эдемар Мартынов Варшани.

Даже приметы были зафиксированы: фон Геце – 28 лет, высокого роста, брюнет с бородой, густые сросшиеся брови, обут был в штиблетах с суконными гетрами, а Варшани, по последним сведениям, бороду сбрил. Оба хорошо говорят по-русски. Одеты в черные тужурки, брюки и фуражки.

При этом воинский начальник присовокупил, что Варшани обут в суконные гетры потому, что он в сражении ранен в ногу. Состоял на учёте более месяца у коменданта г. Одессы и получал из тамошнего отделения Русско-Азиатского банка ежемесячно по 50 рублей. Варшани, хотя по спискам и значился мадьяром, но есть основания предполагать, что он еврей, имеющий какие-то связи с Одессой. [13]

Из этого можно сделать вывод, что уездное руководство было хорошо информировано, а потому могло оперативно и слаженно реагировать на любые непредвиденные ситуации.

Пензенский губернатор Александр Александрович Евреинов

При контроле за использованием военнопленных на сельскохозяйственных работах уездные и губернские чиновники отмечали множество случаев нарушений правил их содержания со стороны землевладельцев. Так, 28 апреля в приказе по пензенскому уездному управлению отмечалось, что «… военнопленные австрийцы, размещенные по земледельческим экономиям для полевых работ, пользуются неограниченной свободой во всякое время дня и даже ночи, и, соприкасаясь с населением, ведут неуместные разговоры относительно войны». [15] 20 июня пензенский губернатор Евреинов А.А. в циркуляре уездным земским управам пишет, что «… в некоторых экономиях военнопленные живут в одном помещении с экономической прислугой и русскими рабочими, между тем, общение пленных с населением может оказать на него вредное влияние, кроме того, в некоторых имениях пленные назначаются на должности кучеров, дворников и т.д.». [14] Довольно частым нарушением режима со стороны военнопленных было и их свободное передвижение в губернии «… постоянно отлучаются в соседние села, посещают базары и ярмарки в разных местах, чем и вызывают, с одной стороны, справедливый ропот местного населения, с другой стороны, вносят смуту и всякие кривотолки…». [16]

Пользуясь свободой передвижения и обладая денежными средствами, некоторые из военнопленных занимались скупкой предметов искусства, что, по мнению властей, вело к «недопустимому обогащению враждебного России элемента, связанное с прямым ущербом не только несведущим наших соотечественникам, но и для науки изучения России». [17]

Помимо этого, возникали и другие проблемы. Так в июльском предписании пензенского уездного исправника отмечалось, что находящиеся на сельхозработах военнопленные отказываются работать, предъявляют к работодателям разные неосновательные требования. За подобные нарушения наказание предусматривало вплоть до перевода их на тюремный режим. [18]

С целью предотвращения отказов от работ пензенский губернатор А.А. Евреинов предлагал разъяснять военнопленным, что всякий труд их обязателен, и отказ будет рассматриваться, как открытое противодействие распоряжениям правительства, и повлечет строгое взыскание. [19]

Земские уездные управы по распоряжению губернатора осуществляли набор десятников и сторожей для охраны пленных в расчете по одному на 25 пленных славян, с жалованием до 30 рублей в месяц, причем расходы по их содержанию должно было нести земство, в отдельных случаях совместно с уездной управой. Сторожа должны были обеспечивать надзор за соблюдением казарменного строя жизни пленных. [20]

Из-за враждебного отношения германских и австрийских немцев к пленным славянам и возникающих по этому поводу конфликтов, были приняты меры по их раздельному проживанию, лечению и перевозке. Надо отметить, что все многочисленные проблемы, связанные с содержанием и организацией труда военнопленных на территории нашей губернии решались, в основном, силами местной власти.

Ссылки:
1. Уткин А. И. Первая Мировая война - М.: Алгоритм, 2001. - 592 с.
2. ГАПО Ф.103. Оп. 1. Д. 1902. Л. 33.
3. ГАПО Ф.103. Оп. 1. Д. 1936. Л. 63.
4. Антология (составитель Шишкин И.С.) Пензенский край в мемуарах, художественной литературе и исследованиях. Т. 3. – М.: Новые решения, 2014. – С. 232
5. Материалы о деятельности Пензенского городского общественного управления. Май – август 1915 г. - Пенза, 1915. – С. 1-4.
6. Материалы о деятельности Пензенского городского общественного управления. Май – август 1915 г. - Пенза, 1915. – С. 7-8.
7. Материалы о деятельности Пензенского городского общественного управления. Май – август 1915 г. - Пенза, 1915. – С. 12.
8. Антология (составитель Шишкин И.С.) Пензенский край в мемуарах, художественной литературе и исследованиях. Т. 3. – М.: Новые решения, 2014. – С. 232.
9. ГАПО Ф.103. Оп. 1. Д. 1947. Л. 27
10. ГАПО Ф.177. Оп. 1. Д. 60 Л. 11
11. ГАПО Ф.177. Оп. 1. Д. 135. Л. 3-3
12. ГАПО Ф.177. Оп. 1. Д. 136. Л. 2
13. ГАПО Ф.103. Оп. 1. Д. 1936. Л. 63.
14. ГАПО Ф.103. Оп. 1. Д. 1969. Л. 69.
15. ГАПО Ф.103. Оп. 1. Д. 1820. Л. 30.
16. ГАПО Ф.103. Оп. 1. Д. 1820. Л. 49.
17. ГАПО Ф.103. Оп. 1. Д. 1969. Л. 81.
18. ГАПО Ф.103. Оп. 1. Д. 1956. Л. 107.
19. ГАПО Ф.103. Оп. 1. Д. 1820. Л. 33
20. ГАПО Ф.103. Оп. 1. Д. 1820. Л. 49