Матрена Смирнова, как символ жертвы русского народа в новейшей истории культуры Пензенского края
«… чаю воскресение мертвых и жизни будущего века. Аминь»
Молитва в православии – «Символ веры».
Прошло уже больше года, как в журнале «Культура провинции»
№2 (6) и 3 (7) за
22 ноября 2019 года под эгидой Министерства культуры Пензенской области состоялся праздничный концерт, посвященный, как сообщается в пресс-релизах, 60-летию песни «18 лет», автором текста которой, якобы, является В. Застрожный. Но ведь факт того, что последний не является автором этой песни, давно уже стал секретом Полишинеля. Тогда получается, что торжественно отмечалась дата присвоения авторства? Это ставит в двусмысленное положение руководство областного минкульта и, в частности, руководителя ведомства Т.В. Курдову, которая, думается, не могла не знать о разговорах по поводу авторства известной песни.
Матрена Платоновна является также автором стихов и к другой,
не менее известной песне «Милая Роща», а также к песне, знаковой для нашей
области – «Пройдись по Пензенскому краю». Очень популярную песню «Калина»,
написанную на стихи Смирновой, исполняет Надежда Кадышева. Это если говорить о
наиболее известных, которые были у всех на слуху, а было и еще множество
других, посвященных, как Пензе, так и России. Основная часть наследия М.
Смирновой сохранилась, благодаря внучке поэтессы Галине Смирновой-Трубиной. Под
ее редакцией был издан сборник стихов (М. Смирнова, «Избранное»,
Владимир Застрожный, будучи директором Дома народного творчества (ДНТ) в Пензе в конце 50-х годов прошлого века, неоднократно бывал в с. Русский Ишим Городищенского района, где жила, в то время уже известная, поэтесса, и каким-то образом получил текст одного из ее стихотворений. В этом стихотворении она описывает свой жизненный путь и свои переживания. Часть этого стихотворения и была использована в качестве текста песни, музыку к которой написал композитор Октябрь Гришин. Песня эта получила название «18 лет» и в одночасье обрела не только всесоюзную, но и мировую известность. Как свидетельствуют очевидцы, полный текст стихотворения был существенно больше, чем несколько четверостиший, ставших куплетами песни. Обращает на себя внимание также тот факт, что стихотворение явно написано от женского лица и представляет гамму чувств и переживаний, свойственных исключительно женской натуре. Например, фраза «что-то мне, подружки, дома не сидится…» сказана так по-женски, с этаким полувздохом, что воображение сразу рисует милую девушку, мечтающую о суженом. Во всяком случае, я, при всем моем желании, не могу представить себе вздыхающего так представителя сильного пола. Ну, если он, действительно, представитель сильного пола.
Характерным для поэзии Матрены Смирновой является образ черемухи, сквозной нитью проходящий через все ее поэтическое творчество. И песня «18 лет» – не исключение. Что является еще одним (хотя, может быть, уже и лишним) подтверждением ее авторства.
После публикаций, проливающих свет на авторство известной песни, сын В. Застрожного Кирилл Застрожный посчитал память отца оскорбленной и написал в редакцию журнала опровержение, которое, по правде говоря, ничего не опровергает. Но, тем не менее, мы его опубликовали в полном объеме в № 3 (7) «Культуры провинции» за 2018 год. Собственно, все опровержение свелось к тому, что Владимир Застрожный – заслуженный человек, орденоносец, много сделавший для местной культуры, и чтобы мы не смели касаться его светлой памяти своими грязными руками. Кроме этого, Кирилл Застрожный утверждал, что ничего удивительного в том факте, что мужчина пишет стихи от женского лица, нет. Он, мол, знает массу подобных примеров, и основывать на этом факте обвинение его отца в нечистоплотности недопустимо. В подтверждение своих слов Застрожный-младший приводил несколько стихотворений, якобы, написанных его отцом от женского лица. Однако, по мнению литературоведов, приведенные стихи, тоже, скорее всего, являются заимствованными или у той же Смирновой, или у каких-либо еще авторов-женщин. Но тут важно другое, а именно то, что другие стихи В. Застрожного, пусть даже спорного авторства, не могут являться доказательством его авторства песни «18 лет». И еще. Никто не утверждает, что мужчина не может написать стихотворение от женского лица, равно как и то, что женщина не может говорить от лица мужчины. Но, согласитесь, это сразу будет понятно в силу различия мужской и женской природы. Да и потом, вряд ли мужчина, осознающий свое мужское начало, будет этим заниматься. То же можно сказать и в отношении женщины. Вот, например, еще одна фраза из песни «18 лет»: «Сердце ждет чего-то, бьётся, замирает…». Кто может так сказать? Уверен, ответ будет один – женщина. Потому что это чисто женские ощущения, и оттого они выражены так трогательно, что описывала их женщина, которой не надо было ничего придумывать. Мужчина, если он, конечно, мужчина, никогда не будет ждать, он идёт и добивается.
В подтверждение авторства его отца песни «18 лет» К. Застрожный приводит в том же письме-опровержении историю написания песни. Согласно этой легенде, рождение песни произошло в поезде, во время возвращения русского народного хора под руководством О.В. Гришина из гастрольной поездки в Волгоград. Вместе с хором ехал и В. Застрожный. За несколько минут до прибытия на вокзал станции Пенза-III В. Застрожный, по словам его сына, увидел в окне «…и реку, и лес, и заходящее солнце».
Ну, во-первых, увидеть это было бы достаточно сложно, хотя бы потому, что солнце с правой стороны по ходу поезда может только всходить – там находится восток, но никак не заходить, как поется в песне.
Во-вторых, со всех сторон по ходу движения поезда при переезде через железнодорожный арочный мост расположены городские дома и постройки, а с востока, где, по версии К. Застрожного, располагались река, лес и заходящее солнце, находятся железнодорожные площадки, мостовые краны и водонапорные башни. Поэтому, скорее всего, если лес там и был в то время, то исключительно в виде отдельно стоящих в поле деревьев.
Впрочем, не будем придираться – в конце концов, все это могло быть метафорой, рожденной в порыве вдохновения.
В-третьих (это мое личное наблюдение), когда поезд подходит к станции, видами за окнами, как правило, не любуются, благо на это было достаточно времени в пути, а все тянутся к выходу или лихорадочно собирают багаж. Но и без того ясно, что легенда Застрожного-младшего не выдерживает никакой критики и больше похожа на детский лепет, рассчитанный на совсем уж наивных дурачков.
Вообще же, чтобы понять, как появились начальные строки песни «18 лет» «За рекой, за лесом солнышко садится. / Что-то мне, подружки, дома не сидится», надо просто приехать в Русский Ишим, где прошла вся жизнь Матрены Смирновой и где находятся истоки ее творчества. Затем подняться с дороги на возвышенность – туда, где прежде стоял ее дом, и перед вами сразу же откроется чудесный вид на реку с берегами, густо поросшими кустарником; на встающий за рекой лес, издали кажущийся чуть синеватым… Вот за этот лес и садилось солнышко Матрены Платоновны. Несмотря на большой талант, она оставалась простой русской женщиной – писала о том, что пережила сама, о том, что видела собственными глазами, ничего не выдумывая и не сочиняя. Художественный вымысел был ей как-то и ни к чему, она и без него видела чудесное в каждом цветке, в каждой березке, в каждой капле дождя… Быть может, именно поэтому ее поэзия до сих пор находит отклик в душах людей.
В святоотеческом писании есть такое понятие, как Пятое Евангелие. Это территория, на которой жил и проповедовал Христос. Сама природа и памятные места, хранящие следы Его пребывания на этой земле способствуют более глубокому осмысливанию текстов Евангелий, их запоминанию, погружению в его учение.
Я далек от каких-либо аналогий, но здесь, в Русском Ишиме, хранящем память о Матрене Смирновой, обретаешь весь ее непридуманный мир. А книги ее стихов становятся путеводителями по этому миру. Вот милая роща, а вот ветка цветущей черемухи, которую она так любила, вот речка, пробивающаяся сквозь заросли кустарника…
Но мы немного отвлеклись. Есть и еще одна версия написания стихотворения, легшего в основу песни «18 лет». Это версия самого Владимира Застрожного.
Известно, что в советское время (как, впрочем, и сегодня) многие наши руководители, мягко говоря, не были трезвенниками. Поэтому тема похмелья и геройских рассказов о количестве выпитого всегда находила заинтересованных и благодарных слушателей. Однажды известная пензенская телеведущая, культуролог, посвятившая жизнь служению культуре, Ольга Всеволодовна Петрова, в ходе встречи с В. Застрожным, находившемся тогда в зените славы, спросила его об истории написания стихотворения «18 лет». Она выразила недоумение, как ему, простому мужику, писавшему до этого стихи о трудностях военного быта и боевых буднях в духе «Аты-баты, шли солдаты», удалось так перевоплотиться, что он смог столь достоверно написать о чувствах, обуревающих взрослеющую девушку, тоскующую в разлуке со своим «кудрявым пареньком». Кстати, кудрявый паренек – это муж девушки, не вернувшийся с войны. Отсюда и горечь остро переживаемого одиночества, и неизбывная тоска о том, чего уже никогда не будет…
Ответ Владимира Застрожного на этот вопрос заслуживает того, чтобы его процитировать: «Такие стихи можно было написать только по-пьяни».
Может, в этом и заключается «секрет» написания песни «18 лет»? С пьяных глаз чего только не привидится…
(Аудиозапись интервью с Ольгой Петровой имеется в распоряжении автора материала и вместе с очередным номером журнала будет передана в ГАПО на хранение).
Становится понятно, почему для этого администратора от культуры было так важно, чтобы никто не узнал правды об авторстве песни «18 лет». Песни, при исполнении которой слушатели плакали навзрыд от нахлынувших чувств и воспоминаний, как бы, заново переживая свою молодость. Песни, которая объединяла самых разных людей, пробуждая то доброе и светлое, что скрыто в каждом из нас, но для того, чтобы это проявилось, порой, необходима такая вот песня, рожденная душой простой русской женщины, которую осенило Божественное вдохновение и которая пронесла его через всю жизнь…
Присвоить ТАКУЮ песню – не просто грех, а великий грех. Может быть, подсознательно В. Застрожный это понимал. По крайней мере, хотелось бы в это верить.
Впоследствии В. Застрожный долгое время был «правой рукой» и помощником Георга Мясникова – всесильного второго секретаря Пензенского обкома КПСС и, благодаря этому, мог расправляться с неугодными или опасными для него людьми. Это касалось, разумеется, и тех, кто догадывался или что-то знал о темной истории с песней «18 лет». С такими разговор был короткий. Второй секретарь обкома, курирующий работу силовых органов, по хитрости и изворотливости превосходил даже первого секретаря – Льва Ермина. Плохо приходилось тем, кто не умел держать язык за зубами. Поразительно, что Застрожный, даже после того, как был исключен из партии без права восстановления (за проступки, о которых можно будет рассказать позже), от имени Мясникова продолжал решать вопросы, относящиеся к сфере культуры и коммунистической идеологии. Так и хочется повторить известные слова: « …велики и чудны дела Твои, Господи…».
Предвидя возможные вопросы о существовании более весомых доказательств присвоения авторства стихов великой поэтессы, ниже приведу эти доказательства по источникам их получения.
.jpg)
Галина Трубина-Смирнова, внучка поэтессы по линии её сына Валентина
Воспоминания Галины Смирновой-Трубиной заслуживают детального
исследования, поскольку обладают таким выдающимся качеством, как достоверность.
В частности, в них мы находим неоспоримые доказательства негативного влияния на
здоровье Матрены Платоновны ситуации с присвоением ее стихотворения, ставшего
знаменитой песней «18 лет». Эти воспоминания были опубликованы
Смирновой-Трубиной ещё в
Сергей Николаевич Трубин, муж Галины Смирновой-Трубиной
Не подлежат никакому сомнению комментарии, высказанные самим
Сергеем Николаевичем Трубиным. Эти стихи он видел у Галины Трубиной в руках,
сам их читал и знает, что автором стихов была Матрена Смирнова. Более того,
после того как поэтесса умерла, внучка взяла на себя роль секретаря бабушки с
тем, чтобы собрать и обобщить её творческое наследие. Они вместе с мужем
Сергеем потратили много сил и средств на то, чтобы издать сборник стихов
Матрены Смирновой «Избранное» (
Далее из расшифровки аудиозаписи воспоминаний Сергея Николаевича.
– Вы по какому вопросу? Что Вы хотели?
– Вот хотели, чтобы Вы помогли, …чтобы издать. Это, вообще, бешеные деньги.
– Мне сейчас некогда, оставляйте, я посмотрю.
(Родной брат Галины – Сергей Валентинович – в то время работал в Рязани генеральным директором крупного предприятия, и активно содействовал подготовке и изданию книги. Через некоторое время его перевели в Самару на предприятие «Химволокно», и уже работая там, он смог изыскать средства на издание книги, которая, как будет видно дальше, могла бы вообще никогда не увидеть свет).
– Ну, приезжаем через некоторое время, говорим, что, мол, Вам оставляли здесь макет книги….
– Кто?... Вы?… Мне оставляли? …Да Вы что? Да Вы чего!» Как разорался. Мы рты с Галиной раскрыли и ничего сказать не можем.
Я, – продолжает Сергей Трубин,– сразу послал Галину в
институт к Лидии Ивановне. Та, выслушав историю, говорит: «Ну что делать».
Взяла и сама рукопись набрала (а там книга страниц на 500!). После этого
отослали верстку Сергею в Самару. Он в Самаре в
В предисловии к этой книге находится перечень благодарностей, высказанных разным людям, среди которых: член-корреспондент, литературовед, журналист Д.Н. Жаткин, ответственный секретарь газеты М.В. Курочкин, главный редактор, член Союза писателей России и «просто обаятельный человек» Л.И.Дорошина. Удивительно, но авторы нашли возможность высказать благодарность и Министерству культуры Пензенской области во главе с В.В. Огаревым – за долевое финансирование в издании книги.
Уверен, что утеря макета книги со стола К. Застрожного не была случайной, слишком много было до этого и после этого таких же несовпадений, изъятий и пропаж. Но об этом несколько позже.
Именно так, подковёрно, старались расправиться со всеми, кто препятствовал, вольно или невольно, поддержанию мифов о таланте Застрожного-старшего. Кто самим фактом воспоминаний о поэтессе из с. Русский Ишим являлся потенциальной угрозой нерушимости мифа о его авторстве на стихи к песне«18 лет».
Таким образом, после издания сборника стихов поэтессы были окончательно определены противоборствующие стороны: чиновники от культуры во главе с К. Застрожным и родственники поэтессы Смирновой. Это противостояние длится и по сию пору. Понятно, что Застрожный-младший никогда не признает, что его отец присвоил себе авторство стихотворения Смирновой – слишком негативные последствия для него лично может иметь такое признание. Поэтому он грозит судом всякому, кто не согласен с его версией. И даже договорился до того, что противостояние наносит ущерб культуре области и лишает её очередного бренда. Ну да, конечно, лучше все оставить, как есть…
«Добро пожаловать в Пензенскую область»
Кстати, с утверждением К. Застрожного об «ущербе имиджу области», вообще, трудно согласиться, так как, в последние годы у нас довольно-таки странно заботятся об имидже губернии. Вот, например, сняли на ГТРК «Пенза» фильм «Добро пожаловать в Пензенскую область!», аж, в пяти частях. Курировали этот проект зампред правительства Олег Ягов и министр культуры Татьяна Курдова.
Общее время снятых фильмов – почти полтора часа. Я не знаю, кто выступал в качестве сценариста (подозреваю, что кто-то из журналистов телеканала), но непонятно почему, а, главное, зачем во всех пяти фильмах фигурируют сюжеты, посвященные одним и тем же объектам культурно-исторического наследия. Например, Тарханы, Троицко-Сканов женский монастырь и пещерный монастырь в Наровчате, Кувака и ряд других. Спору нет, все это очень значимые в культурно-историческом отношении объекты, но ведь ими одними культурное наследие области не ограничивается. Складывается впечатление, что надо было просто отработать заказ, заполнить время очередного фильма, не задумываясь о том, что, тем самым, имиджу области и причиняется ущерб! Потому что наше богатейшее культурное наследие попросту выхолащивается. У людей, малознакомых с культурой и историей нашего края, после просмотра этих фильмов может сложиться весьма однобокое мнение о нашей губернии. В эти фильмы не вошло многое из того, что составляет поистине сокровищницу нашей культуры. Оказались забытыми имена выдающихся людей, составляющих ее гордость. Например, когда доходит сюжет до Никольского района, еще теплится какая-то надежда, что вот сейчас зазвучит голос, покоривший весь мир, народной артистки РСФСР Галины Каревой, уроженки с. Маис, в честь которой проводятся всероссийские и международные фестивали, конкурсы русского романса. Однако ни в одной части фильма про великую Кареву нет ни слова. Что это? Невежество, равнодушие, или опять чей-то злой умысел?!? Это все похоже на откровенное вредительство, на целенаправленное уничтожение исторической и генетической памяти всего русского народа. действия, направленные на забвение памяти всего русского народа.
Не нашлось в этом многосерийном фильме места и для выдающейся народной поэтессы Матрены Смирновой…
Сразу скажу, что сам проект – интересный, очень нужный и потому заслуживает всяческого уважения. Но – формальный подход, равнодушие сгубили не одно благое начинание. И это уже камень в огород министра культуры Курдовой и зампредправительства Ягова. Должна же быть хоть какая-то справедливость! Мало того, что со Смирновой поступили крайне непорядочно, лишив ее одного из лучших стихотворений, так еще и память о ней, и ее творчество готовы вычеркнуть из нашей культуры, несмотря на то, что оно – очень значительная составляющая этой культуры.
Однако справедливости ради надо сказать, что забвение памяти о Матрене Платоновне Смирновой началось не сегодня. После смерти М. Смирновой те, на ком лежала ответственность за сохранение нашего культурного наследия, так и не нашли возможности даже прикрыть досками дыры в крыше дома, где творила поэтесса, чтобы сохранить обстановку, не говоря уже о том, чтобы создать здесь дом-музей выдающейся поэтессы.
И опять у меня возникает вопрос. Почему, пока была жива Смирнова, вся чиновничья братия от культуры постоянно приезжала к ней, беззастенчиво пользуясь её добротой и играя на ее тщеславии. Да-да, я не боюсь этого слова. В конце концов, все мы люди. Матрена Платоновна была простой деревенской женщиной и ее самолюбие, безусловно, тешило короткое знакомство с влиятельными чиновниками. Однако это был не повод цинично использовать эту чуждую всякой хитрости женщину. Пили, ели, кутили, не забывая при этом «по-дружески» выпрашивать у Смирновой «в подарок» то или иное стихотворение. И она дарила. Ей было не жаль – ведь хорошим людям дарила. По крайней мере, так ей казалось. Ну а как же, приезжают не с пустыми руками, обхаживают ее, льстят в глаза, общаются с ней запросто, как с равной. И не у такой голова кругом пойдет!
А они любили вовсе не искусство. Они любили свою роль в искусстве, возможность руководить им и использовать в своих целях. Это, в частности, относится к Георгу Мясникову, всесильному второму секретарю обкома партии по идеологии и главному в области по культуре. В своих дневниках, опубликованных уже после его смерти, нет ни слова о Матрене Смирновой, о существовании которой он, безусловно, знал, как и о ее таланте. Почти ничего он не написал и о выдающемся композиторе О.В. Гришине, если не считать короткого абзаца, по хронологии – через три года после его смерти, в связи с просмотром короткометражной ленты «Милая Роща», снятой Семеном Гольдштейном. Главный идеолог записал в дневник, что композитор поиздержался, творчество его ослабло, ничего великого он уже не делает и не сделает. Здесь можно предположить, что рукой Мясникова водила личная неприязнь к выдающемуся композитору, который своей популярностью раздражал всесильного партийного функционера. Потому что объективно творчество Гришина было в самом расцвете, но Мясников уже поставил на нем жирный крест.
Владимир Застрожный, полагаю, не испытывал неприязни к Матрене Смирновой, но, сам будучи не чужд поэтическому творчеству, понимал степень ее таланта и понимал, что, если этим талантом грамотно распорядиться, то он может принести неплохие дивиденды. Думаю, что здесь имело место даже не воровство, а элементарная моральная нечистоплотность. Далеко не всякий поэт захочет выдавать чужие стихи за свои. Творчество – особый случай, тут важно, чтобы оценили именно твои творения. Но, как уже говорилось, видно, не был Застрожный истинным поэтом, иначе ни за что не подписался бы под чужими стихами, пусть даже ставшими знаменитой песней. Но, конечно, суть от этого не меняется и справедливость должна быть восстановлена.
Мне представляется, что и утрата дома поэтессы в Русском Ишиме неслучайна. Когда песня «18 лет» стала, как сейчас говорят, всесоюзным хитом, ситуация радикально поменялась. Теперь необходимо было сделать все, чтобы грязненькая история со стихотворением Смирновой как можно быстрее канула в небытие. Сделать это можно, лишь уничтожив память о поэтессе. И разрушение (от естественных причин) дома Смирновой – один из этапов этого уничтожения. С творчеством было легче – его просто «похоронили». Когда последний раз издавались книги Смирновой, не считая изданных ее родственниками за свой счет? Не издаются они и сейчас. И дома Матрены Платоновны тоже давно нет. Руководители областной культуры, судя по их подходу, творчество Смирновой к культурному наследию не относят, а песню «18 лет» так и числят за В. Застрожным.
Заслуженная артистка РСФСР Нина Семеновна Голубина
Очень основательные доказательства истории с авторством стихов к песне «18 лет» приводит заслуженная артистка РСФСР Н.С. Голубина. В своём интервью, больше похожем на исповедь, она вспоминает:
Н.С. Голубина: Значит, начнем с того, что я приехала сюда (в
Пензу) в 1983 году, у меня муж прошел по конкурсу в Институт усовершенствования
врачей в
Однажды мы сидели после какого-то концерта в каком-то
районе, столик накрыли – Анатолий Иванович хлебосольный был – и он говорит:
«Ребята, я сегодня проставляюсь». И в ходе разговора разоткровенничался и
говорит: «У меня друг был, О.В. Гришин. Это такой обалденный русский мужик, –
он умер в
А.С. Крылов: Гришин был честным и порядочным человеком.
Н.С. Голубина: Гришин был очень справедливый, и он подлецов раскусывал на раз. Но его вызвали в обком партии, надавили, и он, нехотя, нехотя … просто он совестливо переживал так. А дальнейшее знаете: песня получила широкий резонанс, сам Хрущев, стоя, аплодировал и этот, якобы автор, вообще, вцепился, и в Матрену вцепился, только, чтобы не пикнула и гнобил её по полной программе.
А.С. Крылов: …чтобы она дальше села никуда не могла уйти в кирзовых сапогах, они её там и держали.
Н.С. Голубина: Да, а потом они её там и поили. Просто спаивали. Да, они приезжали, устраивали там попойки. Перед лицом соседей, которые поэтесс в деревне не очень-то жалуют, она выглядела как учительница, интеллигентно. Вот такой вот состоялся разговор и моя интуиция меня не подвела… Да, вот ещё что он мне сказал: «Нина, только смотри, никому ничего не говори, потому что здесь мафия. Он, вот этот, вхож в обком, там у него друзья, Мясников – он сказал точно – и всё, тебя просто истребят».
Через некоторое время я вернулась с обучения из Москвы и меня направили в группу к Вере Степановне Аношиной. И мы стали работать. И однажды я напрямую задаю ей вопрос: «Вера Степановна, вот скажите, пожалуйста, а, действительно, стихи «18 лет» написала Матрена Смирнова?» Она вот так вот на меня уставилась и говорит: «Нина Семеновна, а кто Вам это мог сказать?» Я говорю: «Неважно. Скажите мне «Да» или «Нет». Вот скажите, крест положите, и скажите мне, пожалуйста». Она смотрит на меня и говорит: «Да, действительно, так, стихи написала Матрена Смирнова и она мне лично говорила об этом». Я говорю: «Как же так получилось, что … . Она говорит: «Он очень нехороший человек, от него можно ожидать всего, чего угодно». Вера Степановна была деликатная женщина. Говорила спокойно… Вот так призналась мне Аношина…
Ну и в каком-то споре, я не помню, с кем, кто-то хвалился, а я человек спонтанный, говорю: «Что ты мне говоришь, выпендриваешься, когда у Вас Ваша визитная карточка и стихи – и те сворованы, сворованы! Что ты говоришь, человек воспользовался своим служебным положением, а поэтессу загнобил». И тут же это всё было передано вот этой мафии. А он тогда был и директором ещё.
После этого меня ни разу, ни в один концерт, ни в одну программу. А он же был режиссером, он формировал не только программу концерта, но и мнение. Уже в 1985 году съездила в Краснодар, стала дипломантом. В 1986 стала дипломантом конкурса эстрадной песни «Сочи-86». Как бы, у меня был багаж и мастерство росло. Но меня нигде, никуда. А в 1987-м я поставила мюзикл «Кабинетный рояль», такая обалденная работа. Тишина…Началось мое гнобление. Из-за правды, за то,что я сказала, что стихи ворованные.
Больше того, я в
И потом, Вы знаете, что меня в
Как говорится, к этому интервью ничего не прибавить, не убавить. Всё названо честно и пофамильно. Главное, что все те люди, о которых говорит Нина Голубина, действительно, хлебнули лиха полной ложкой от лиц, примазавшихся к русской культуре и продолжающих угнетать и дискредитировать тех, кто, по их личному мнению, чем-то не угодил. Но, кроме того, не просто угнетать и дискредитировать, но ещё и присваивать плоды их труда, не гнушаясь даже женскими стихами. Это давление становится понятным, если вспомнить слова «товарища Саахова» из «Кавказской пленницы»: «…дальше из этого «дома» два пути: либо я её веду в загс, либо она меня ведет к прокурору».
Поэтому на протяжении всех последних десятилетий со стороны чиновников от культуры с передачей от отца к сыну идет зачистка «сцены» от тех, кто может представлять хоть какую-то опасность. Складывается впечатление, что в этом и состоял, по большому счету, основной смысл всей их деятельности. Особенно испытывают почти животный страх бывшие и настоящие работники отделов культуры в районах области. Так в райцентре в Городищенском районе, где устроиться на работу всегда было проблемой, никто не хочет рисковать быть уволенным по «политическим» мотивам. На мои просьбы встретиться и поделиться воспоминаниями на эту тему, у некоторых даже бывших чиновников района, ныне пенсионеров, возникала боязнь и нежелание ворошить прошлое. Причем, что характерно, там тоже есть свои пострадавшие от действия доброхотов от культуры, старающихся исполнить свою подлую функцию.
Мафиозно-партийный клан в культуре Пензенской области
Таким образом, в Пензенской области на протяжении почти 60 лет действовала и продолжает действовать и формировать ложное представление об авторстве на стихи к песне «18 лет» неформальная группа лиц из числа близких к семье Застрожных. Вопреки моральным нормам и нравственным принципам, эта группа, используя административный ресурс, по-прежнему, пытается представить Застрожного-старшего, как некоего радетеля за русскую культуру, «рыцаря без страха и упрека». С завидным постоянством в местных СМИ мы видим директора картинной галереи К. Застрожного, который всем жителям области с утра до вечера вещает о новостях культуры: выставках и совершенстве работ Никольских мастеров-стеклодувов, выпуске книг, выставке значков и картин, наступающих праздниках, при этом, не забывая вставить истории о своем папеньке. Может, это было бы и ничего, если бы не было так приторно-противно и горько за обворованную, а потом ещё и оболганную всей этой камарильей поэтессу. То есть, на протяжении 60 лет в нашей области, пользуясь невниманием ее руководителей, а в ряде случаев полным их пренебрежением к сохранению настоящих ценностей культуры региона, «застрожные»и иже с ними активно делают свое черное дело по устранению свидетелей, могущих пролить свет на неприглядную историю с присвоением авторства текста песни «18 лет». Цель одна – сокрыть деяния Застрожного-старшего не только в отношении М. Смирновой, но и, как выясняется, многих других людей, попавших в свое время в орбиту «творческих» интересов В. Застрожного.
Именно из-за тяги к собственному возвеличиванию руководителя Дома народного творчества, у которого совесть, видимо, не числилась в списке жизненных приоритетов, были исковерканы десятки судеб многих достойных творческих работников, их таланты оказались ограничены в своём развитии. Как результат – многие из них ныне пребывают в безвестности, вопреки их заслугам. Но об этом чуть позже. Объективно говоря, неудивительно, что не нашлось никого, кто смог бы противостоять этой партийно-мафиозной структуре, методично формирующей «новые культурные традиции», в которых пресмыкательство и страх перед вышестоящим начальством становились важнее таланта.
Известно, что второй секретарь обкома партии Г. Мясников активно травил композитора Октября Гришина, написавшего музыку к песне «18 лет. Он его лично и его творчество ненавидел. Есть достоверные свидетельства, что он использовал для этого своих комсомольских «назначенок», ставя их на руководящие административные должности и давая им указания ограничивать и запрещать творческую активность и самостоятельность композитора. Именно это явилось причиной его преждевременной смерти, когда приемная комиссия, которая должна была разрешить выпуск сценической постановки Октября Васильевича, вдруг не смогла несколько раз собраться, несмотря на то, что на генеральный прогон постановки «Деревенская свадьба» художественный коллектив собирался дважды. Это был такой способ мщения попавшим в немилость к всесильным партийным бонзам.
А сегодня мы вдруг слышим от Кирилла Застрожного легенду о том, что, якобы, О. Гришин был другом его отца. Полная ложь! Такого факта не подтверждает никто из тех, кто более менее близко знал Гришина. Да и как они могли быть друзьями, когда Застрожный-старший был глазами и ушами Г. Мясникова. Не самоубийца же был Гришин, в конце концов!
Напротив, есть достоверные свидетельства, что, когда им случалось вместе обсуждать какие-то служебные вопросы, разговор, как правило, заканчивался на повышенных тонах. К слову, ближайшими друзьями О.В. Гришина были заслуженный артист культуры РСФСР, солист Пензенской филармонии А.В. Шуватов и заместитель председателя Пензенского облсовпрофа В.М. Есин.
В связи с вышеизложенными откровениями Нины Голубиной, мне пришла в голову «аналогия» с событиями, описанными в романе Владимира Дудинцева «Белые одежды». Тогда всех, кто был не согласен с «единственно правильной мичуринской агробиологией», объявили вейсманистами-морганистами, а генетику – продажной девкой империализма и, вообще, лженаукой. При этом, те, кто клеймил генетику лженаукой и уничтожал талантливых ученых-генетиков, цинично присваивали себе результаты их труда. Особым изуверством было, например, дать возможность попавшим в «черный список» научным работникам довести до конца свои «идеологически вредные» опыты по созданию новых сортов растений с заданными свойствами. И когда дело доходило до сбора урожая семян на делянках селекционных участков, мышеловка захлопывалась – истинные ученые отправлялись в лагеря, а плодами их трудов беззастенчиво пользовались те, кто олицетворял собой полнейшее невежество, беспринципность и алчность, и чей собирательный образ получил впоследствии название «лысенковщина». Самое омерзительное, что в истории с «продажной девкой империализма» «лысенковцы» не брезговали ничем, активно используя в своих целях НКВД, утверждая, что генетики – не просто лжеученые, а политические противники-вредители.
Так и в Пензе: В. Застрожный, назвавшийся автором стихотворения, ему не принадлежавшего, а затем и его сын в течение почти 60 лет затыкали рты всем, кто задавал неудобные вопросы и не проявлял необходимой лояльности. Проявлявшие непокорность становились изгоями, и сегодня о них, совершенно неслучайно, почти нигде, ни в каких антологиях, сборниках и монографиях нет даже упоминания.
Например, мне попалась на глаза монография «История музыкальной
культуры города Пензы» под ред. В.В. Бахтина, изданная в 2017 году.
Естественно, благословили эту монографию министр культуры и туризма Пензенской
области Т.В. Курдова и начальник Управления культуры г. Пензы В.А. Фейгина. В
этой монографии, как выяснилось, представлены творческие биографии лишь
некоторых артистов и коллективов филармонии. Во втором издании (
Это мне очень напоминает ситуацию с избирательным отношением группы высокопоставленных чиновников по сохранению творческого наследия пензенских талантов и самородков от культуры. Почему молчит Общественный совет Министерства культуры, ведь это вопиющие преступление в отношении культуры – замалчивать память и труды тех, кто создавал и творил во славу нашей родины, добился выдающихся успехов. Также как и в вышеупомянутом случае с фильмами «Добро пожаловать в Пензенскую область», где имена и творчество поэтессы Смирновой и композитора Гришина не представлены вообще. А в названной выше монографии мы видим просто массовые провалы памяти у её автора В.В. Бахтина или, может быть, не столько у него, сколько у лиц эту монографию редактировавших. А зачем тогда перечень, якобы участвующих в написании и редактировании монографии десятков чиновников от культуры? Просто покрасоваться? За рубежом уже давно чиновники от культуры – это клерки, обслуживающие культуру, т.е., отвечающие за материально-техническую базу, как то, поддержание в исправном состоянии зданий и помещений галерей, музеев, других объектов культурно-исторического значения; координирующие график проведения концертов, выставок, фестивалей и т.д и т.п. Но на саму культуру, то есть, на ее содержание, они никак не влияют. И это правильно. У нас же чиновники, что от культуры, что от спорта, что от образования – главные модераторы процессов, протекающих в этих сферах деятельности. Они – главнокомандующие, которым, как говорится, подчиняются и «суды, и расстрельные команды, и наградной отдел». Именно поэтому, вследствие отсутствия независимого общественного мнения, в силу крайней разобщенности творческой интеллигенции, у нас умышленно предаются забвению имена, составляющие гордость Пензенской культуры, такие как: заслужанный работник культуры Дина Злобина, поэтесса, член союза писателей СССР Матрена Смирнова, заслуженные артисты РФСР: Анатолий Шуватов, Нина Голубина, Владимир Кораблев, Анатолий Постнов, Зинаида Байкалова, Валерий Яшин и многие другие.
Я был поражен, когда узнал, что в названной монографии ничего не сказано и о таком певческом таланте Пензенской области, чьё имя гремело на всё Поволжье и Советский Союз, как заслуженный артист РСФСР Анатолий Иванович Шуватов, обладатель уникальнейшего баритона (даже его фотографии сегодня найти в интернете – большая проблема). А в 60-е годы на пензенском телевидении еженедельно выходила передача «Поёт Анатолий Шуватов»! Это же касается и заслуженной артистки РСФСР Нины Семеновны Голубиной, упоминание о которой воспринимается Застрожным- младшим и его подельниками, как главный раздражитель их спокойствия. Ведь он прекрасно знал о том, как Н.С. Голубина относится к людям непорядочным и беспринципным. Именно поэтому среди работников культуры была запущена ложь о том, что она (Голубина), якобы, имеет чрезмерные амбиции и мешает «нормально» работать.
Не найдете вы в названной монографии и имени той же Веры
Аношиной – первой исполнительницы песни «18 лет», которую лично поздравлял Н.С.
Хрущев, и которая «…тоже была загроблена, она умирала в нищете, заслуженная
артистка». Во втором переиздании монографии в
А.С. Крылов: «А в отношении сохранения памяти об А.И. Шуватове что-то делается?»
Н.С. Голубина: «Да какая память, Вы что, какая память? Он же опасный свидетель, ведь он знал, кто истинный автор текста пенсии «18 лет», и как получилось, что автором стал считаться В. Застрожный. А Толя Постнов – заслуженный артист, уникальный голос, артист с чувством юмора; а Раечка сейчас живая; а Любка Прохорова – заслуженная артистка. А Кораблев Володя, а Толя Хрусталев? Это всё заслуженные артисты. Если Собянин доплачивает в Москве заслуженным артистам по 30 тысяч, то у нас их растоптали, уничтожили и забыли, понимаете».
В ходе работы мне попалось живое и очень интересное интервью
от 13 марта
Мы знаем, что в связи с реорганизацией филармонию закрыли, создали новую, но коммерческую структуру, а неугодных заслуженных затравили, выгнали, сократили, а за этими «заботами» смену так и не создали. То, что современные авторы: прозаики и поэты – вынуждены печатать и публиковать свои труды и творения за свой счет– это уже никого не удивляет, а министерство, которое их курирует, считает такую практику в порядке вещей. В связи с этим, я обратил внимание на содержание недавно изданной художественно-поэтической антологии «Душою, кистью и пером», в которой собраны произведения местных поэтов и художников о Пензе. Книга сформирована под руководством автора проекта и редактора-составителя, члена Союза писателей России Ларисы Ивановны Яшиной. Естественно, издание красиво и художественно оформленное, уникальное, но при малом тираже и только на средства автора – получилось дорогим. Чиновники от культуры, конечно же, пропиарились, организовали церемонию представления издания по телевизору, красиво говорили. Но ведь никто из них не сказал, что автору очень важного труда по литературному краеведению надо помочь, хотя бы часть тиража обязательно закупить для школ и библиотек города и области. Этот факт, как и многие такие же, ярко показывает настоящую неглубокую суть заботы чиновников о тех, кто творит и дерзает. Нет здесь ни патриотизма, ни внимания и заботы, ни поддержки, ничего о своих мастерах слова.
Только вот, о «чудо», я и здесь не увидел стихов Матрены
Смирновой, которая много писала о Пензе. Например, в сборнике: М.Смирнова
«Избранное»,
И эту зияющую пропасть, боюсь, уже невозможно заполнить.
Весь последний 60-летний период времени в развитии культуры Пензенской области прошел под давлением известной семейно-клановой мафиозной группы. Многие люди до сих пор боятся говорить на эту тему. Слишком много честных и порядочных людей пострадали от той мафиозной группы от культуры, у которых христианские понятия чести, совести, справедливости, либо отсутствуют, либо сильно искажены. Это как в Талмуде написано, что « …человека убивать нельзя», но при этом раввины дают разъяснение, что «…человеком может считаться только еврей».
Николай Савельевич Мальков – бывший преподаватель отделения «Сольное и хоровое народное пение» Пензенского колледжа искусств
Не могу не отметить воспоминания о своей жизни и творчестве, рассказанные мне интереснейшим человеком, современником В.К. Застрожного, Н.С. Мальковым. Николай Савельевич долгое время проработал совместно с В. Застрожным в ДНТ на ул. Московской, д.8, до тех пор, пока не было принято решение о перемещении ДНТ в другой конец города в ДК «Дружба». А сейчас там, где раньше был ДНТ, находится гостиница, принадлежащая частному инвестору. А творческие коллективы, не имея репетиционной базы, ещё долго перебивались и до сих пор мыкаются по всяким углам и неприспособленным помещениям. Если учесть, что государственные ассигнования на культуру с каждым годом сокращаются, то это не вызывает удивления, как и, вообще, обеспечение культуры по остаточному принципу, что, разумеется, свойственно и для нашего города. Все дело в приоритетах.
О В. Застрожном Мальков вспоминает без каких-либо чувств уважения и почета. Он также однозначно отмечает, что стихи принадлежат Матрене Смирновой, о чем он сам не раз слышал, в частности, от бывшей заведующей клубом в с. Русский Ишим, Евдокии Федоровне Авериной. Якобы, она рассказывала по селу, что эти стихи Застрожный получил в обмен на бутылку, в то время выполнявшей в нашей стране роль «жидкой» валюты, на которую можно было приобрести любые материалы или выполнить какие угодно работы.
Лидия Ивановна Терехина (Дорошина) – член Союза писателей России, поэтесса, прозаик, редактор
Лидия Ивановна Терехина является одной из самых авторитетных заслуженных работников культуры, кто пользуется безоговорочным авторитетом в среде поэтов и прозаиков на территории нашей страны. Она одной из первых получила удостоверение члена Союза писателей РСФСР из рук непосредственно председателя этой организации, прибывшего в Пензу именно с этой целью. Кроме того, она автор более трех десятков книг стихов и прозы, многих литературоведческих и краеведческих статей. Её талант и подвижничество помогли бесчисленному количеству любителей поэзии обрести свой «почерк» и найти удовлетворение в литературной деятельности. Она является редактором и рецензентом почти всех, выходящих под разными именами, серьезных сборников стихов, монографий и альманахов поэзии. Самое замечательное то, что она лично видела и общалась с Матреной Платоновной, училась у неё и вместе с ней, слушала её стихи –тогда уже давно известной поэтессы.
Удивительна тяга к прекрасному! Матрена Смирнова нередко
добиралась пешком и на перекладных за
Именно такой запомнила Лидия Ивановна поэтессу Матрену Платоновну Смирнову.
Мне повезло, что, когда я возвращался из Городища после встречи с Сергеем Трубиным, находящемся в хорошем расположении духа, здравом уме и хорошей памяти, Лидия Ивановна была дома и пригласила меня к себе. В конце разговора она рассказала о том, что именно Матрена написала стихи из цикла «18 лет», авторство которой она подтверждает, так как видела их в руках знаменитой поэтессы. Это были стихи, написанные Матреной Смирновой о её тяжелой судьбе, а начинались они частично теми куплетами, которые всем известны. А набор из четырех куплетов песни «18 лет» являлся частью её большой поэтической работы, в которой все аналогии и сравнения – абсолютно автобиографичны. И речка, и лес, и солнышко, и ветви черемухи, растущие у неё в палисаднике, и паренек кудрявый, который увел девчонку от крыльца родного. Этот паренек как раз и был её мужем, не вернувшимся с войны. Именно этому пареньку кудрявому она и посвятила целый ряд своих других стихов. Казалось бы, многое становится на места. Ниже приведена выдержка из нашего разговора с Лидией Ивановной:
Л.И. Терехина: «… Матрену я хорошо помню. Скажу так, что она поэтесса народная, у нас забытая совершенно, великолепная поэтесса. Она говорила голосом своей эпохи, как потом, в советский период говорила от имени своего поколения Дина Дмитриевна Злобина. Областной конкурс её имени абсолютно незаслуженно перевели в статус районного…».
А.С. Крылов: «Не понял? Как конкурс незаслуженно перевели?»
Л.И. Терехина: «В Пензе был ежегодный фестиваль имени Дины Злобиной. Солидно всё было. Но К. Застрожный решил проводить конкурс имени своего папы – В. Застрожного, и, вместо конкурса имени Д.Д. Злобиной был объявлен конкурс имени В.К. Застрожного. Правда, он не состоялся, никто не прислал конкурсных работ. Таким образом, вместе с конкурсом им. В. Застрожного «потерялся» и конкурс им. Дины Злобиной…
Я это стихотворение, «18 лет», в рукописи читала. Мне Галя Трубина – внучка Матрёны Платоновны – привозила его, когда я в университете книжку её бабушки делала – я тогда работала редактором в редакционном отделе. Стихотворение намного длиннее было, чем песня, его, действительно, сократили здорово, а там ведь были детали, такие сельские детали. На двух тетрадных листках, уже пожелтевших от времени, оно написано. То, что его так использовали, не назвав автора, этого, конечно, нельзя делать. Ну, пусть бы написали, что совместно для песни текст обработали, пусть две фамилии было бы…».
А.С.Крылов: «Вы одна из немногих, кто на эту тему не боится говорить. С кем бы я ни говорил на эту тему – у нас ведь у всех есть ложное чувство – как бы кого не обидеть. А с другой стороны, почему же вы не боитесь обидеть автора, у которого украли его произведение? Получается, талантливого человека, если у него нет высоких покровителей, можно оболгать, обмануть, использовать в своих корыстных целях, а чиновника – что бы он ни сделал – нельзя даже негодяем назвать.
Л.И. Терёхина: «Знаете, в писательской среде бывают разные ситуации: иногда дарят другому текст, иногда кто-то дорабатывает тему, делает по-своему, но приличествует назвать автора первоисточника, а так нельзя. А по поводу того, кто кого обидеть имеет право, теперь чуть ли не закон принят: они (чиновники – прим. авт.) – не только говорят, но и делают всё, что хотят, а сказать против них – нельзя. Бояться правды я с детства не приучена, поздно приучаться. История эта могла бы не превратиться в драму, кабы было сразу сказано, что песня написана на слова Матрёны Смирновой в обработке Владимира Застрожного…».
А.С. Крылов: «Мы поехали в Наровчат, встретились с племянницей Смирновой – Валентиной Михайловной – она нам предоставила возможность сфотографировать оригинал нигде не опубликованного стихотворения «Родина».
Л.И. Терехина: «Да, да, да, вот таким же почерком написано стихотворение «18 лет», которое мне показывала тогда внучка Смирновой Трубина!»
Сейчас становится ясно, что подавляющее большинство
работников культуры, да и жители области знали, кто на самом деле является
автором стихотворения. Память об этой поэтессе, имя которой постоянно пытались
скрыть и предать забвению, например, отказывая в финансировании проекта работ
на открытие в Городище памятника в её честь и издание её трудов, поддерживается
исключительно благодаря стараниям энтузиастов и родственников. В с. Русский
Ишим – это Тамара Александровна Груничева, исключительно стараниями которой
собрана и поддерживается экспозиция в музее школы, собираются дополнительные
материалы и свидетельства, уже несколько лет – с
Оказывается, что проведение «Смирновских чтений» неудачно согласуется с расписанием движения автобусов между Городищем и Русским Ишимом. Поэтому чтения можно проводить только в среду, так как в любой другой день недели автобусного сообщения между райцентром и селом нет. А это значит, что из райцентра школьники и взрослые, хранящие память о своей землячке, могут приехать только в будний день, что явно неудобно для всех. Кроме того, учитывая, что школа не относится к учреждениям культуры, то у местных чиновников от района голова не сильно болит. А за сохранение памяти народа, укоренение традиций и патриотическое воспитание сейчас спрашивают не больше одного раза в год: больше напирают на сборку и разборку автомата. Хотя, по-хорошему, можно было бы нанять транспорт за счет средств района и, таким образом, организовать доставку людей. Получается, культур-чиновникам, на самом деле, одна головная боль от проведения этого мероприятия, поскольку до события как такового нет никакого дела.
Возвращаясь к вопросу, якобы, разрушения имиджа культурных основ Пензенской области, которым К. Застрожный хочет, как щитом закрыться от правды об авторстве на стихи «18 лет», следует отметить, что песня «18 лет» уже давно признана в стране, как написанная пензенским композитором О.В. Гришиным. И поют её самые разные, в том числе, современные исполнители. А имя Октября Гришина неразрывно связано с Пензенской областью и поэтому приоритет нашей области в литературном творчестве – непререкаем. Восстановление истины и попранной справедливости только прибавит уважения, как к культурной общественности, так и к руководству области. Развернувшаяся дискуссия по этому поводу уже сегодня заставляет людей опять поверить в справедливость, в силу правды, поднять рейтинг влияния общественности, заставляет всех внимательно вглядеться в литературное наследие других героев. Кроме того, восстановление справедливости всегда было почетным и уважаемым делом, ведь смысл всех русских сказок состоит в победе добра над злом. С другой стороны, непонятно, как можно официально продолжать признавать лжеавторство на стихотворение, истинный автор которого известен уже всей области? Самое главное, прекрасно знает об этом и К. Застрожный, но продолжает все отрицать, разглагольствуя попутно о сохранении нравственных и этических канонов и традиций.
Видео-интервью от 27 ноября
(https://vk.com/video67066522_456239575?list=b4a84f4f4b1e975f9a)
Валентина Пельтихина – настоящая подвижница в сохранении творчества Матрены Смирновой – дала большое интервью методисту отдела краеведения Городищенской районной библиотеки, в котором рассказала о важных событиях, связанных с потерей домовладения М. Смирновой в с. Русский Ишим, и, самое главное, подтвердила авторство на стихи к песне «18 лет» своей односельчанки Матрены Смирновой.
Уже в начале разговора она отмечает, что «…работа Матрены Смирновой, её стихи (при разборе архивов – ред.) встречались в двух, трех, четырех экземплярах. По её рукописям можно судить, что человек работал и, хочу сказать, что рукописи стихов «18 лет» я видела, и не в одном экземпляре. Я была поражена, когда узнала, что в сборнике написано, что это слова В. Застрожного и я, уехав надолго жить на север, как-то сразу не придала этому большого значения…».
Далее Валентина Васильевна рассказала грустную историю о том, почему полуразрушенный дом с провалившейся крышей, в котором последние годы проживала Смирнова, так и не удалось спасти. Суть вопроса состояла в том, что кто-то из односельчан пожаловался на чрезмерную активность Валентины Пельтихиной. Из Пензы для разбирательства, правда, как потом выяснилось, уже с готовым решением, прибыл министр культуры В.В. Огарев и привез с собой не директора Литературного музея, а директора Краеведческого музея Баюрову (Баюрова – девичья фамилия, фамилия раскулаченной семьи в селе). А, как оказалось впоследствии, этот дом в 30-е годы 20 века, после выселения оттуда репрессированных советской властью членов семьи Баюровых, достался А.А. Смирнову – директору школы, преподавателю математики, за которого вышла замуж Матрена Смирнова. Во время перестройки наследники репрессированной семьи пытались вернуть дом обратно через суд. И у них ничего не получилось, так как, было доказано, что Матрена проводила ремонт и реставрацию дома. Однако министр культуры, как говорит глава сельсовета, был уже заранее настроен против неё. И сказал, что, мол, хватит ей для музея и комнаты в школе. После этого и Г.А. Березин – глава Городищенского района – отказался выделять запланированные в бюджете района 300 тысяч рублей на ремонт дома Смирновой для её музея.
Таким образом, революция прошлась «Красным колесом» по судьбам многих невиновных людей – как репрессированных тружеников села, так и тех, кто волею судьбы оказался хозяевами жилья раскулаченных соседей. И последствия тех революционных деяний продолжают сказываться и сегодня.
Однако «осадочек» у чиновников от культуры остался, а здесь ещё Застрожный-младший удачно воспользовался ситуацией, так чтобы имя Смирновой и её стихи нигде не звучали. В связи с этой историей возникают вопросы к работникам Литературного музея, которые, как ясно прозвучало в интервью Валентины Пельтихиной, проводили там свою работу и собирали материал, относительно обобщения исторического наследия известной народной поэтессы. Какое наследие они собрали и обобщили?
Выводы
Таким образом, в течение целого ряда лет с
Мне представляется, что пройди ещё какие-нибудь 10-20 лет, и никто бы уже не смог ничего доказать.
Иногда меня спрашивают, зачем я занимаюсь опровержением авторства В.Застрожного, ведь правда может оказаться слишком тяжела для его родственников.
Я думаю, что здесь имеют место быть несколько доводов, которыми приходиться руководствоваться, занимаясь этим вопросом.
Во-первых, в течение последних десятилетий во всех местных СМИ проводилась большая кампания по возвеличиванию образа автора стихов к песне «18 лет», по моему убеждению, автором не являвшегося. Собственно говоря, вся творческая репутация Застрожного-старшего зиждется на этой одной-единственной песне. И Застрожному-младшему это должно быть известно лучше, чем кому-либо, как и мнение творческой общественности Пензы по поводу вышеупомянутого авторства. Мнение, подкрепленное множеством свидетельств, которое, однако, и К. Застрожный, и чиновники от культуры считали возможным игнорировать. В советское время это было возможно, так как, тогда идти против официального мнения партийных органов было сравнимо с полной потерей «лица», друзей и сослуживцев, должностей и званий, а значит и средств к существованию.
Что касается свидетелей лжеавторства В. Застрожного – явным или неявным образом всегда была организована их травля и последующее забвение.
Поэтому я не понимаю, как можно, вообще, говорить о моральном ущербе в отношении тех, кто сознательно формировал ложь, и активно ее поддерживал, придумывая очередные «достоверные» факты об обстоятельствах написания стихов к песне. Однако, при этом, никто из тех, кто придерживается позиции Застрожного-младшего, почему-то не вспоминает о родственниках и друзьях поэтессы, которые искренне ее любили и уважали. И которым бесконечно больно и противно каждый раз слушать ложь перед каждым исполнением песни «18 лет». Поэтому, исходя из чувства справедливости, мы просто обязаны сделать так, чтобы правда об авторе стихов Матрене Смирновой восторжествовала, чтобы « …те кто были последними, стали первыми. .. Мф 19:30».
Во-вторых, надо всегда помнить, что русский народ, как
никакой другой, после государственного переворота в
Впоследствии В. Застрожный оказался одним из первых среди вышеназванных, кто уже не мог действовать по революционному девизу – «три дня на разграбление города». Поэтому его деятельность после победы русского народа в Великой Отечественной войне ознаменовала начало второго этапа в окультуривании местного населения на территории области. Этому способствовали нравственные принципы коммунистической идеологии, в которых понятие «интеллектуальная собственность» отсутствовала почти полностью. Это относилось и к писательской, поэтической и научной среде. Принцип жизни, при котором талантливый человек и его произведения могли находиться годами в безвестности, и когда оценка его труда мало, чем отличалась от оценки труда самого бедного и ленивого пролетария, таким образом, обесценивая его талант и его произведения, способствовал свободному и вольному обращению с авторским правом на созданные произведения. Эти обстоятельства и личные качества плагиатора, как можно полагать, позволили директору клуба из г. Пензы обобрать поэтессу, проживающую в глубинке области, в селе с многозначительным названием Русский Ишим, и присвоить себе её интеллектуальное произведение, ставшее впоследствии знаменитым на весь мир. И такие деяния в то время были не редкостью.
Хотелось бы, чтобы эта история послужила хорошим урокам всем тем, кто сегодня, возглавляя учреждения русской культуры, по-своему разумению, без оглядки на историю страны и нравственные ориентиры, не советуясь с литературной общественностью, поддерживает ложь и выступает со сцены с приветственными речами в ее честь.
Вместо послесловия
После того как 22 ноября
Меня привлек комментарий Юрия Офицерова, как выяснилось, бывшего участника танцевальной группы хореографического ансамбля «Зоренька». Мы встретились с ним и вот что он мне рассказал.
В начале 1979 года Юрий входил в состав представительной делегации от Пензенской области, направленной для участия в праздновании 325-летия воссоединения Украины с Россией в Тернопольскую область. Делегация была представлена большим количеством коллективов художественной самодеятельности Пензенской области и солистов Пензенской областной филармонии. Кстати, заслуженный артист РСФСР Анатолий Постнов – один из солистов филармонии – покорил тогда всех зрителей красотой и силой своего голоса. Тернополь в то время был городом-побратимом Пензы. Празднование завершилось совместным концертом артистов Пензенской области и тернопольских коллективов художественной самодеятельности.
Когда поездом возвращались домой, Лев Борисович Ермин вместе со вторым секретарем обкома Г.В. Мясниковым и директором ДНТ В.К. Застрожным прошли по всем купе и поздравили усталых и радостных артистов с успешным завершением гастролей. В том числе, и участников ансамбля «Зоренька». И здесь Юрий Офицеров, которому тогда было 18 лет, вдруг с гордостью начал рассказывать внимательно слушавшим его руководителям области и стоявшему за ними В.К. Застрожныму историю из жизни своей семьи. Лев Борисович присел в купе рядом с Юрием и внимательно слушал его рассказ. Оказывается, мама Юрия – Мария Ивановна – в юности жила в селе Новый Ишим, а училась в школе села Русский Ишим вместе с сыном поэтессы Матрены Смирновой – тоже Юрием. С ним она сидела за одной партой. Мама Юрия Офицерова подробно рассказывала о тех временах и о том, что дети и многие взрослые во всех окрестных сёлах хорошо знали стихи, написанные Матреной Смирновой, в частности, стихотворение, впоследствии ставшее знаменитой песней «18 лет». Более того, в период уборочной страды Матрена Платоновна работала учетчиком на току в сельхозпредприятии в Новом Ишиме и часто заходила в дом к И.С. Муругову, так как близко знала деда Юрия – заместителя директора хозяйства. Тогда никто не мог и предположить, что известное всем стихотворение Матрены Смирновой, спустя некоторое время, обретет нового автора.
Вообще, Юрий при нашей встрече очень удивился – для него оказалось новостью, что сегодня автором стихов к песне «18 лет» официально числится не Матрена Платоновна. Ведь он прекрасно помнит, что, когда он еще выступал в составе «Зореньки», на всех концертах, где исполнялась песня «18 лет», всегда объявлялось: «Слова – Матрены Смирновой»!
Но вернемся к рассказу Юрия. Выслушав его, Ермин и Мясников выразили вежливое удивление тому обстоятельству, что Юрина мама училась вместе с сыном известной поэтессы, но не выразили ни малейшего (!) удивления по поводу авторства стихотворения, легшего в основу известной песни. И, стоявший у входа в купе Застрожный, лишь, молча, кивал головой и улыбался!
Этот рассказ представляется мне столь убедительным и достоверным (а зачем Ю. Офицерову выдумывать?), что даже стоящий на страже интересов семьи Застрожный-младший не сможет ничего возразить.
В общем, здесь есть тема для размышлений, но уже не для обсуждений и дискуссий. Стало абсолютно ясно, что история, рассказанная Юрием Офицеровым, является ещё одним фундаментальным звеном в подтверждении авторства на стихи к известной песне. Все приведенные им доводы и пояснения ложатся в стройную цепь свидетельств иных участников драмы, при этом, правда об авторстве Матрены Смирновой на стихи к песне «18 лет» не подлежит сомнению.