Окончание. Начало №3 (21) 2021

«Что бы этому ни препятствовало,
мы должны как бы охватить единым взглядом
совокупность всех вещей».

М.В. Ломоносов

Ветер перемен

В этой борьбе товарищ Сталин пытался опираться на «Ленинградскую группу». Так, на заседании Политбюро в 1947-м Сталин обмолвился: «Время идет, мы стареем. На своем месте вижу Алексея Кузнецова...» По воспоминаниям же А.И. Микояна, однажды на озере Рица Сталин сказал своим спутникам, что, ввиду приближения старости, думает о преемниках. Наиболее подходящей кандидатурой на должность Председателя Совета Министров считает Николая Алексеевича Вознесенского, на пост Генерального секретаря ЦК – Алексея Александровича Кузнецова. «Как, не возражаете, товарищи?» – спросил Сталин. Никто не возразил.

На том же, первом, после окончания войны, мартовском пленуме ЦК, где наркоматы были переименованы в министерства, была расширена сфера деятельности, и, соответственно, возросла власть Жданова, он фактически стал первым помощником Сталина. А 26 февраля 1947 года избрали Вознесенского членом Политбюро. Эти политические возвышения немедленно привели к изменениям и во внутренней политике государства. 

Новые полномочия позволили на новом уровне продолжить выполнение постановления  Совета Министров от 26 декабря 1946 года: «О мерах по ускорению подъема легкой промышленности, производящей предметы потребления». В рамках специальной комиссии, созданной в 1947 году решением Политбюро ЦК, Жданов и Вознесенский занялись подготовкой проекта новой программы ВКПб: «...развернуть жилищное строительство с целью обеспечить каждому трудящемуся – благоустроенную отдельную комнату, а каждой семье – отдельную квартиру, перейти к массовому производству автомобилей для населения, имея ввиду предоставить каждому гражданину в пользование автомобильный транспорт... и в завершение ... превратить пролетарскую диктатуру в диктатуру советского народа... превращение его (государства), по преимуществу, в орган управления жизнью общества». (karlxxi.wordpress.com>2012/10/24project...program...)

Все эти планы не стали тогда достоянием широкой общественности, остались известны лишь узкому кругу правящей элиты. Это произошло из-за того, что в конце 40-х годов так и не состоялся съезд ВКПб, где должен был быть представлен проект программы. На февральском Пленуме ЦК (1947) Жданов докладывал о работе комиссии и о решении собрать очередной XIX съезд ВКПб в конце 1947 г. или, во всяком случае, в 1948 г.

Все эти намеченные изменения были восприняты крайне настороженно правящей партийной верхушкой. Из воспоминаний Н.С. Хрущева: «Тогда считалось, что вот тройка молодых – Вознесенский, Кузнецов, Косыгин. Они идут нам на смену». Эти слова подтверждают, что политический вес Центрального Комитета стал постепенно перемещаться в СНК СССР и этот процесс начался еще в годы войны. Н.С. Хрущев: «...13 лет съезд партии не собирали, 8 лет Пленум не собирали и как могли 20 лет Политбюро не собирать?... В два часа ночи поднимали и говорили, вот такие-то вопросы надо решать. Приезжали, нас спрашивали: «Покушать хотите?» А какая еда в два часа ночи? Ну, поели, теперь расходитесь. Это было заседание Политбюро. Вот как было». («Хрущевская оттепель», А. Пыжиков). 

Сталин и Вознесенский

Небольшое отступление

Как заставить человека работать? Хорошо работать, самоотверженно. Ну, во-первых, голодом – метод хорошо известный («лежат в грязи рабочие, подмокший хлеб жуют»). Но голодный работник – плохой работник, да и работников не напасешься, мрут проклятые, и спрашивать с них качественный труд невозможно, по определению.

А как заставить относительно сытого работать? Тоже известно – пропаганда, действенная пропаганда, «Вставай страна огромная!» – утром, а вечером – сводки Совинформбюро, или наоборот, но вечно это действовать тоже не будет, человек живет на земле, а не на небе. «Главная потребность для жизни – вода и хлеб, одежда и дом, прикрывающая наготу» (Библия, Сирах: 29,24), т.е. необходима и материальная заинтересованность. А у каждого человека в голове есть примерный для него жизненный стандарт. И, как правило, нет в нем ничего особенного. Этот стандарт формируется различными способами длительное время, зачастую, на протяжении нескольких поколений. Он стабилен, предсказуем, изменениям подвержена незначительная его часть, и, самое главное, не составляет большого труда его установить, систематизировать и разложить по разным группам населения и учесть при составлении межотраслевого баланса его основные практически неизменные элементы. Так вот, человек тогда работает хорошо, самоотверженно, готов добровольно претерпевать почти любые перенапряжения длительное время, когда он чувствует, что работа имеет смысл, она способна обеспечить ему необходимый жизненный уровень, в, идеале, ему должно казаться, что вот-вот, еще немного, и его жизненный стандарт будет обеспечен. Американцы, например, решили эту проблему с другого конца – через кредит, даже немного завышая стандарт человека, а потом, держа его всю жизнь на «веревочке» страхом этого стандарта лишиться.

Можно, конечно, грубо снизить этот стандарт, образно говоря, предложив человеку вместо автомобиля велосипед. Он, конечно, и велосипед возьмет, но надрываться за него не будет. Как это происходило, например, в позднесоветское время – вы делаете вид, что мне платите, я делаю вид, что работаю.

Судьбоносные «разборки»

Все это прекрасно понимал и Вознесенский. Он только что победил объединенный промышленный Запад, многократно уступая ему по исходному потенциалу. Он создал и отладил, в страшнейших условиях, идеальный промышленно-экономический механизм, которому все равно, что выпускать – танки, самолеты, орудия..., или использовать часть его на удовлетворение насущных нужд рядовых победителей, зная, что конечный экономический эффект от этого многократно превысит понесенные затраты, не говоря уж об улучшении морального и политического климата в стране.

Но реализация «Генерального хозяйственного плана СССР на 1946–1965 годы», помимо чисто экономического аспекта, имела и политические принципиальные последствия. Противники исторической России прекрасно поняли, что еще немного – и страна выходит из интернационалистического проекта, что она постепенно вернется к традиционной национальной форме, с достаточно высоким уровнем жизни, а сытого, довольного человека никакими химерами, никакими бреднями и никакими утопиями и т.п. уже так просто не увлечешь. А это уже в ближайшей перспективе грозит потерей власти. Поэтому и последовал удар на взлете.

Отправлен в вынужденный отпуск на Валдай Жданов, главный руководитель «Ленинградской группы», где он и скончался 30 августа 1948 года, смерть его оставила много неясностей, слухов и догадок. Много позднее, в статье газеты «Правда» от 13 января 1953 года  «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей» среди жертв назывался и А. Жданов.

Тон в начавшемся противостоянии задала статья И. Эренбурга в газете «Правда» от 21 сентября 1948 года – «По поводу одного письма». Статья  крайне мутная и противоречивая, как по содержанию, так и по происхождению. Написанная, якобы, по поручению Маленкова, и даже согласованная с самим Сталиным, статья формально грозила сионистам, но в то же время, ставила на место «зарвавшихся» русских: «...Мракобесы издавна выдумывали небылицы, желая представить евреев какими-то особенными существами, непохожими на окружающих людей; мракобесы говорили, что евреи живут отдельной обособленной жизнью, не разделяя радости и горести тех народов, среди которых они проживают; мракобесы уверены, будто евреи – это люди, лишенные чувства родины,  вечные «перекати поле»; мракобесы клялись, что евреи разных стран объединены между собой какими-то таинственными связями...»

Следом последовали скрытые удары и по самому Сталину, путем постоянного напоминания, что именно им на XYIII съезде1939 года были предложены теоретические выкладки о путях строительства коммунизма, муссирования темы «О руководящей и направляющей» диктатуре пролетариата и т.п. Тогда же произошло объединение противников в лице «старой гвардии», возглавляемой В.М. Молотовым, А.И. Микояном и Л.М. Кагановичем, с союзом, возникшим в годы войны, во главе с Л.П. Берия и Г.М. Маленковым. (Позднее они вновь передерутся между собой, но против русских все выступили единым фронтом).

Дискредитация «Ленинградской группы» началась по всем направлениям, от обвинений в сепаратизме на основании письма Председателя Совета министров РСФСР М. Родионова (выдвиженца ленинградцев) от 27 сентября 1947 года, адресованного Сталину, с предложением создать бюро ЦК ВКП (б) по РСФСР,  до обвинений в нарушении партийных норм, в организации Всероссийской торговой оптовой ярмарки в январе 1949 года в Ленинграде без специального решения центральных органов, в создании опасных прецедентов обхода центральных органов, в утрате документов, в шпионаже и, даже, в создании несанкционированного Музея обороны Ленинграда, и т.п.

Официальным началом «Ленинградского дела» можно считать выступление Г.М. Маленкова на заседании орг. Бюро ЦК от 20 ноября 1948 года, где он подверг уничижительной критике министерство просвещения РСФСР, возглавляемое родным братом Н.А. Вознесенского, А.А. Вознесенским. 

Художник Дмитрий Налбандян. «Для счастья народа. Заседание Политбюро ЦК ВКП(б)». 1949

Начало конца

Наступал 1949 год, судьба реформаторов была предрешена. На Пленуме 28 января 1949 г. Кузнецов был освобожден от обязанностей секретаря ЦК и в феврале 1949 г. назначен секретарем Дальневосточного бюро ЦК ВКП (б), которое существовало лишь на бумаге. 7 марта 1949 г. он был выведен из состава Оргбюро, а 13 августа 1949-го арестован в кабинете Г.М. Маленкова. 7 марта Вознесенский был освобожден от обязанностей заместителя председателя Совета Министров и председателя бюро СМ по металлургии и химии, выведен из состава Политбюро и отправлен в отпуск, во время которого подготовил капитальное исследование «Политическая экономика коммунизма», конфискованное затем при аресте, но главы которого, по слухам, были позднее, в октябре 1952 года, включены И.В. Сталиным, без указания автора, в работу «Экономические проблемы социализма в СССР». 

Руководителя Московской партийной организации, секретаря ЦК Г. Попова (выдвиженца «Ленинградской группы») по обвинению в неправильной политике союзных министерств, заменили на Хрущева, вызванного с Украины, и арестовали. Прошли массовые аресты, которые не были преданы огласке, в средствах массовой информации о них ничего не сообщалось. По словам высокопоставленного генерала МГБ П. Судоплатова, даже многие высшие работники госбезопасности толком о них ничего не знали.

12 января 1950 года происходит восстановление смертной казни, до этого отмененной Указом Президиума Верховного Совета СССР в 1947 году.

26 сентября 1950 года обвинительное заключение официально утвердил Главный военный прокурор А.П. Вавилов. Судебный процесс решено было проводить в Ленинграде, 29 сентября, в окружном Доме офицеров. В состав коллегии вошли три генерал-майора юстиции под председательством И.Р. Муталевича.

Глубокой ночью 1 октября 1950 года в 00 часов 59 минут суд приступил к оглашению приговоров: «...Кузнецов, Попков, Вознесенский, Капустин, Лазутин, Родионов, Турко, Закржевская, Михеев признаны виновными в том, что, объединившись в 1938 году в антисоветскую группу, проводили подрывную деятельность в партии, направленную на отрыв Ленинградской партийной организации от ЦК ВКП (б) с целью превратить ее в опору для борьбы с партией и ее ЦК...  Для этого пытались возбуждать недовольство среди коммунистов ленинградской организации мероприятиями ЦК ВКП (6), распространяя клеветнические утверждения, высказывали изменнические замыслы... А также разбазаривали государственные средства. Как видно из материалов дела, все обвиняемые на предварительном следствии и на судебном заседании вину свою признали полностью».

Военная коллегия Верховного суда СССР квалифицировала деяния осужденных по самым тяжким составам УК РСФСР – ст. 58 1а (измена родине), ст. 58-7 (вредительство), ст. 58- 11 (участие в контрреволюционной организации). А.А. Кузнецов, Н.А. Вознесенский, П.Е. Попков, П.Г. Лазутин, М.И. Родионов и Я.Ф. Капустин были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. И.М. Турко получил пятнадцать лет лишения свободы, Т.В. Закржевская и Ф.Е. Михеев – по десять. Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал.

Первого октября 1950 года были расстреляны Н.А. Вознесенский, А.А. Кузнецов, П.С. Попков, М.И. Родионов, Я.Ф. Капустин и П.Г. Лазутин. Следующие смертные казни происходили в 1951 и 1952 годах. Расстреляли М.А. Вознесенскую (сестру Вознесенского),  И.С. Харитонова, П.И. Левина, П.Н. Кубаткина... Глава ленинградского МГБ генерал Кубаткин был репрессирован и расстрелян после закрытого суда. Всего по «Ленинградскому делу» было осуждено более 2 тысяч представителей ленинградской номенклатуры, из которых около 200 человек расстреляли, а по всей стране несколько тысяч руководителей, выдвиженцев военного времени, были репрессированы или получили «волчий билет» и лишились должностей.

В этом деле И.В. Сталин, так до конца и не отошедший от инсульта, перенесенного осенью 1945 года, не выдержав массированного, концентрированного, многоуровнего давления, постарался уйти в сторону, «умыть руки». (Правда, это ему мало, что дало. Ему так и не простили выдвижения ленинградцев. И он был вынужден, для самосохранения, развязать, так называемое, «Дело врачей», и отказаться от начатых реформ, но опереться ему уже было не на кого).

А для Советского Союза уничтожение русских руководителей оказалось «разлитым маслом», только разлила его в данном случае не Аннушка, а сам товарищ Сталин. И жить Советскому Союзу осталось чуть более сорока лет. Конечно, история не терпит сослагательного наклонения, тем не менее, позволим себе предположить, что Вознесенский и Кузнецов не допустили бы полного обнищания русского центра и потери русскими всякого морального авторитета, не допустили бы разгула государственной русофобии, следовательно, не было бы такого чванливого разгула сепаратизма окраин, в том числе и на Украине, а русским не было бы так массово наплевать на свою судьбу! 

Схватка за власть

Последствия заката «Ленинградской группы» не замедлили сказаться, в 1948 и 1952 годах увеличили главный налог с крестьян – сельскохозяйственный. Началась массовая, не контролируемая миграция русской сельской молодежи в города. Города «захлебнулись», будучи не в силах «переварить» такого нашествия голодных мигрантов. Зато на XI съезде ВЛКСМ весной 1949 года стоял «звон», первый секретарь ЦК Н. Михайлов: «Великое счастье выпало на нашу долю. Наше поколение будет жить при коммунизме!»

Сразу же после смерти Сталина, в начавшейся ожесточенной схватке за власть, вопрос о «Ленинградском деле» был поднят на июньском Пленуме ЦК КПСС 1953 года товарищем Хрущевым. А 30 апреля 1954 года Верховный суд СССР полностью реабилитировал всех обвиняемых по этому делу.

Официальной эта версия стала в мае 1954 года: сначала в Постановлении Президиума ЦК КПСС от 3 мая 1954 года, а затем в выступлениях Н.С. Хрущева и генпрокурора Р.А. Руденко на закрытом заседании ленинградского партактива 6–7 мая 1954 года. Было объявлено, что «Ленинградское дело» «сфальсифицировано бывшим министром госбезопасности B.C. Абакумовым и его подручными по указанию врага народа Л.П. Берии».

А еще несколько месяцев спустя перед судом предстали следователи по этому делу — министр государственной безопасности генерал-полковник B.C. Абакумов, начальник следственной части по особо важным делам генерал-майор А.Г. Леонов, его заместители полковники М.Т. Лихачев и В.И. Комаров, которые вели «Ленинградское дело». Военная коллегия Верховного суда СССР признала их виновными и приговорила к высшей мере наказания. Суд проходил с большой шумихой в Ленинградском Доме офицеров.

Затем эта версия была подтверждена 25 февраля 1956 года в печально известном Докладе Хрущева на XX съезде КПСС «О культе личности и его последствиях».

Волюнтаризм

После расстрела Вознесенского постепенно начали разрушать плановую систему еще при жизни самого Сталина. А после смерти последнего в экономике началась полная вакханалия, вызванная, с одной стороны, безграмотным, а, может быть даже, и диверсионным, так называемым, «волюнтаристским» управлением, а с другой – по вполне объективным причинам – сама мобилизационная модель экономической системы по мере роста ее объема нуждалась в серьезных структурных изменениях и внедрении новых систем связи, расчетов, учета и контроля, в дополнение к существовавшим. В то время в стране имелось уже более 200 тыс. промышленных предприятий и свыше 100 тыс. строек. Оперативно управлять ими в режиме реального времени при помощи только телеграфа, телефона и арифмометра стало затруднительно. А экономика становилась все более диверсифицированной, вызывая резкое разрастание управленческого аппарата. Недостатки же управления стали приводить к дефициту товаров, сырья и транспорта.

Решить проблему вначале намеревались просто – объединив родственные министерства, сократить управленческий аппарат, приняв Закон Верховного Совета СССР «О преобразовании министерств СССР» от 15 марта 1953 года. Было создано 11 министерств вместо 24 ведомств. Однако они оказались слишком громоздкими, инерционными и неуправляемыми. От реформы отказались, и к началу 1954 года вернулись к прежней структуре управления, и почти сразу же бросились в другую сторону – к децентрализации, с опорой на местную инициативу, на республиканские министерства. В 1954–1955-х годах республиканским министерствам было передано из союзного подчинения свыше 11 тыс. предприятий. Передачу оформили Постановлением Совета Министров СССР «Об изменении порядка государственного планирования и финансирования хозяйства союзных республик» от 4 мая 1955 года, при этом значительно расширив права Советов Министров союзных республик и республиканских министров. Вдобавок, часть общесоюзных министерств была преобразована в союзно-республиканские. К компетенции союзных республик теперь стали относиться вопросы в области планирования, финансирования и строительства, труда и заработной платы, культурно-социального строительства, которые ранее решались Советом Министров СССР.

В целях борьбы с «излишней централизацией» в решении хозяйственных вопросов, 9 августа 1955 года Совет Министров СССР принял Постановление «О расширении прав директоров предприятий», согласно которому директора предприятий получили дополнительные права в области планирования, финансирования, определения материальных стимулов и заработной платы и штатов.

Однако положение в экономике только продолжало ухудшаться, поэтому в 1957 году Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета Министров СССР Никита Сергеевич Хрущев предложил не совершенствовать старую систему управления, а выстроить принципиально новую. На седьмой сессии Верховного Совета СССР 10 мая 1957 года был принят закон «О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством». В соответствии с этим законом осуществлялся переход от отраслевого метода управления промышленностью и строительства к территориальному принципу. В мае-июне 1957 года было создано по всей стране 105 экономических административных районов, а для их управления – образованы Советы народного хозяйства (совнархозы), непосредственно подчиняющиеся Советам Министров союзных республик. Было упразднено 10 общесоюзных и 15 союзно-республиканских министерств. Работа предприятий одного совнархоза стала никак не связанной с работой других совнархозов.

На основе постановления Пленума ЦК КПСС и закона Верховного Совета СССР 18 апреля 1958 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли специальное постановление, которое детализировало порядок проведения реорганизации машинотракторных станций  (МТС). На практике же МТС были расформированы, до этого централизованно распределявшие технику по колхозам и совхозам, а самое главное, централизованно, квалифицированно, в оборудованных условиях, осуществлявших ее обслуживание и ремонт.

Нарастание хаоса

В результате всех этих реформ начались систематические перебои в снабжении даже элементарными продуктами питания и промышленными изделиями. Стало открыто проявляться недовольство населения страны.

Децентрализация всех хозяйственных структур, с подрывом могущества министерств и ведомств, проходила с одновременным ростом влияния партийных структур на все стороны жизни государства. Из постановления Пленума ЦК КПСС по докладу товарища Н.С. Хрущева, принятого 23 ноября 1962: «...от партии требуется не только умение вовремя дать правильный лозунг, но и, со знанием дела, повседневно и конкретно руководить производством, развитием промышленности, сельского хозяйства, всех отраслей экономики». То есть, выполнять функции советских хозяйственных органов «в ручном режиме», для чего пленум признал необходимым перейти к производственному принципу построения руководящих органов партии «с низу до верху».

Весь этот «ералаш» сопровождался громогласными обещаниями догнать и перегнать Америку по производству зерна и мяса на душу населения (попутно запретив жителям городов и рабочих поселков держать коров и обрезав им приусадебные участки), построить коммунизм к 1980 году и тому подобным «треском».

Недостатки новой организационной системы руководство страны начало осознавать только к началу 60-х годов, и для того чтобы поправить положение и наладить координацию всех совнархозов страны, были предприняты попытки по их укрупнению и созданию республиканских и общесоюзных СНХ. В марте 1963 года был образован Высший совет народного хозяйства (ВСНХ), также было решено создать Государственные комитеты по отраслям промышленности при Совете Министров СССР. Но все это до предела усложнило систему управления: Совет Министров СССР – ВСНХ СССР – СНХ СССР – Совет Министров союзных республик – республиканский СНХ – территориальный СНХ – трест – комбинат – предприятие! Однако вернуться к прежней отраслевой системе не захотели (подробнее см. А.В. Кутейников «Проблемы управления плановой экономикой»).

Автоматизированная система управления

Управленческая чехарда, спускаемая с самого верхнего уровня, лишь добавляла аргументов тем, кто предлагал вновь вернуться, но уже на новом техническом уровне, к практически уничтоженной всеми этими преступными реформами, плановой экономике. Так, в конце 1950-х гг. в Советском Союзе родился грандиозный план-проект создания автоматизированной системы управления экономикой страны. Его автором был выдающийся советский ученый, заместитель начальника Вычислительного центра Минобороны СССР, полковник, д.т.н. (1963 г.) А.И. Китов (1920–2005). По замыслу А.И. Китова, все имеющиеся в стране электронно-вычислительные машины (ЭВМ) необходимо было объединить в единую государственную сеть вычислительных центров для решения народнохозяйственных задач в мирное время и оборонных – в военное. В 1959 г. А.И. Китов обратился напрямую к главе партии и правительства Н.С. Хрущеву, написав ему два письма с предложением реализовать свой проект, но попытка А.И. Китова «достучаться» до высшего руководства страны имела для него самые серьезные негативные последствия. Руководство Минобороны СССР учинило расправу над ним, и А.И. Китов был вынужден уволиться с места работы.

Но погибнуть оригинальной идее А.И. Китова не дал директор Института кибернетики академик АН СССР В.М. Глушков (1923–1982). Он переосмыслил, творчески переработал проект А.И. Китова и добился решения советского руководства о разработке на государственном уровне проекта автоматизации управления советской экономикой (ОГАС). А.И. Китов стал соратником и заместителем В.М. Глушкова по работам, проводимым им в области автоматизированных систем управления в оборонных министерствах.

Согласно разработанному проекту, автоматизированная система управления должна была стать гигантским банком данных, в который по сетям связи поступала информация о работе всех предприятий страны. Сердцевиной системы был Главный вычислительный центр, созданный в Москве. Он бы обрабатывал поступающую информацию, находил оптимальные варианты планирования, сигнализировал об имевших место в экономике диспропорциях. В памяти центрального компьютера фиксировался бы более объективный образ происходящих в народном хозяйстве процессов, что позволяло бы государственным органам управлять экономикой страны «в режиме реального времени». Технически ОГАС представлялась как единая сеть из тысяч вычислительных центров, покрывающая территорию всего СССР.

Но с самого начала начали проявляться глубинные, принципиальные проблемы, приводящие к самым серьезным конфликтам. Дело в том, что ведомство, которое распоряжалось бы ОГАС, могло стать центральным органом управления экономикой страны. В его руках была бы вся информация по стране, и он бы фактически стал бы центром принятия стратегических решений. Началась борьба. Все министерства, Госплан СССР, ЦСУ СССР спорили, кто будет хозяином автоматизированной системы.

Официально разработка проектных материалов по ОГАС началась в сентябре 1963 г. Председатель Госкомитета по науке К.Н. Руднев издал приказ об образовании рабочей комиссии. Комиссия должна была в течение двух месяцев разработать концепцию ЕГСВЦ и представить ее на рассмотрение Межведомственному совету.  И здесь очень большую помощь оказали старые работники еще военного времени, среди которых – Василий Михайлович Рябиков, первый заместитель председателя Госплана, ответственный за оборонную тематику. Он во время войны был уполномоченным Государственного Комитета обороны по Уральскому промышленному району, где и провел большую работу по перестройке уральской промышленности на нужды войны. А так же И. Спирин, заведовавший сводным сектором оборонных отраслей в Госплане СССР. Во время войны был уполномоченным Государственного Комитета обороны по Волжско-Вятскому промышленному району. В сентябре 1964 г. комиссия Глушкова фактически завершила свою работу. (подробнее см.: В.М. Глушков, «Заветные мысли для тех, кто остается», журнал «Марксизм и современность», №1 2004 г.)

Государственный переворот

Но 14 октября 1964 г. Н.С. Хрущев стал «всесоюзным пенсионером». В начавшейся борьбе за власть далеко не сразу Леонид Ильич станет «дорогим». Противоборствующим группировкам на тот момент было не до глобальных реформ. Обошлись тем, что несколько стабилизировали ситуацию, восстановив  Министерства и плановую отраслевую экономику, что позволило стране немного «отдышаться», но на более глубокие реформы, на реализацию прорывных возможностей страны, ни сил, ни желания у властьимущих уже не было. А то, что планирование велось, в основном, от достигнутого, то, что проходили систематические корректировки уже сверстанных планов, приводившие к дисбалансировке  народного хозяйства, воспринимали, как неизбежное, и план дополняли и исправляли в «ручном режиме».

Реформа «Косыгина-Либермана»

Алексей Николаевич Косыгин

Однако шараханья из стороны в сторону на этом не закончились, в 1965 году была проведена реформа Председателя Совета Министров Косыгина, которую правильно нужно называть «реформой Либермана». По имени её настоящего автора – Евсея Григорьевича Либермана. (Сентябрьский Пленум ЦК КПСС 1965 года. «Повышение эффективности всего социалистического производства». См., например, «Социально-экономические проблемы истории развитого социализма в СССР», издательство «Наука», Москва, 1976 год, в статье Е.Э. Бейлина «Разработка новых принципов хозяйствования и их осуществление в промышленности СССР», стр. 92–95).

Суть реформы: при плановой экономике, отрасли дополняют друг друга. Работает принцип общегосударственного хозрасчета. И если одни заводы работали с нулевой рентабельностью, то их продукция, благодаря низкой стоимости, позволяла выпускать высокорентабельные конечные изделия. В результате все народное хозяйство работало «в плюс», все силы работали над главной целью – сверхзадачей, поставленной Правительством. А прибыль определялась, как разность между «твёрдой» на какой-то период ценой и получившейся себестоимостью. Госплан жестко контролировал производство важнейших для народного хозяйства изделий в штуках. Плановые показатели спускались сверху. Все отрасли были взаимоувязаны. Суть «преобразований» заключалась в следующем: предприятиям предоставлялась хозяйственная самостоятельность. Вместо показателя валовой продукции, как главного критерия эффективности предприятия, главным критерием стала прибыль, рентабельность и показатели реализованной товарной продукции в денежном выражении. Заводы теперь могли сами определять методы выполнения производственного плана, численность своих работников, среднюю заработную плату и производительность труда. Главным стало – извлечение прибыли. Прибыль продолжала образовываться как процент от себестоимости. То есть, чем выше себестоимость, тем выше прибыль. Так включился механизм затратной экономики: цена должна быть равна себестоимости плюс 20 процентов от неё. В результате все, кто раньше за снижение себестоимости и цены поощрялся, теперь стали за это материально наказываться. Предприятиям стал невыгоден научно-технический прогресс. Зачем уменьшать затраты на производство, если можно планомерно увеличивать себестоимость конечной продукции? Следствием стало прекращение реального роста производительности труда. Зачем повышать производительность труда, если её целью является снижение затрат ресурсов и времени на единицу продукции?

Из статьи В.Ф. Быкова «Реформа, погубившая СССР»: «Интерес к увеличению стоимости привел к варварскому расходованию материальных ресурсов, ибо стоимость прирастала затратами прошлого труда. Например, металлургические предприятия были заинтересованы выпускать прокат, содержащий как можно больше металла, т.е. по максимально допустимой толщине. Затем из этого проката, диаметром 100 или даже 200 мм точился вал для какого-нибудь дымососа или компрессора диаметром 50 или 25 мм».

В результате стало снижение количества произведенной продукции в натуральной форме. Ведь при росте себестоимости изделий и количества, затраченных на их производство материалов, постепенно падало реальное количество выпускаемых изделий. Так был легализован механизм перевода безналичного рубля в наличный. Сокращение реального производства при одновременном «выполнении» плана в стоимостных показателях привело к скрытой инфляции в виде товарного дефицита. Экономика стала работать не как единый организм, а как совокупность предприятий, преследующих свои местечковые интересы, а не целой страны – системы.

Пятая колонна

Но, все-таки, глобальный проект полностью не забыли и работы по его внедрению продолжались. А тем временем, начиная с 1964 г., стали против проекта открыто выступать харьковские экономисты Белкин, Бирман и др. Большинство из них сейчас, либо в США, либо в Израиле. Бирман – экономический консультант фирмы «Дженерал электрик». (По данным В.М. Глушкова).

Поскольку всё было секретно, то фактически никто ничего не знал об этой работе. Впервые о ней открыто упомянули только в проекте Директив XXIV съезда, где было написано об ОГАС, ГСВЦ и т.д. Сразу же заволновались американцы. Потому что они не на войну делали ставку – это только прикрытие, они гонкой вооружений стремились задавить нашу экономику, и без того слабую. И, конечно, любое укрепление нашей экономики – это для них самое страшное, что только может быть. Поэтому появилось сначала две статьи: одна в «Вашингтон пост» Виктора Зорзы, а вторая – в английской «Гардиан». Статья Виктора Зорзы называлась «Перфокарта управляет Кремлем» и рассчитана была на наших руководителей. Там было написано так: «Царь советской кибернетики академик В.М. Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами».

В. Глушков (сидит на стуле) в группе коллег. Киев, 1960 год

Статья в «Гардиан» была рассчитана на советскую интеллигенцию. Там было сказано, что, вот В. М. Глушков предлагает сеть вычислительных центров с банком данных, что это, конечно, очень современно, и в техническом отношении даже превосходит все, что есть сейчас на Западе, но только на самом деле это все не для экономики, а по заказу КГБ, чтобы мысли советских граждан упрятать в эти банки данных и следить за каждым человеком. Эту вторую статью все западные радиостанции типа «Голоса Америки» многократно транслировали на разных языках на Советский Союз и страны социалистического лагеря. 

А в начале 1972 г. в «Известиях» была опубликована статья Мильнера, который тогда был заместителем директора Института Соединенных Штатов Америки Арбатова. Статья называлась «Уроки электронного бума». В ней он пытался доказывать, что американцы переболели этой болезнью, что теперь у них уже вычислительных машин никто не берет и спрос на машины упал. Затем последовал целый ряд докладных записок в ЦК КПСС от наших экономистов, командированных в США, в которых говорилось, что использование вычислительной техники для управления экономикой аналогично популяризации абстрактной живописи, как новой моды. Что, мол, потому только капиталисты покупают машины, что это модно, так же как и абстрактные картины, чтобы не показаться несовременными. Это имело самые отрицательные последствия, поскольку шло на самый верх.

Вдобавок эти нападки вошли в резонанс уже с существующим мнением, что внедрение подобной системы фактически лишит партийных работников реальной власти, так как «ручное управление» станет невозможно и центр принятия решений и контроль за исполнением постепенно переместится в руки математиков-программистов. Последовали возражения и от Председателя Совета Министров А.Н. Косыгина, тем более, что впервые задача построения общегосударственной автоматизированной системы управления экономикой, была поставлена им же еще в ноябре 1962 года, бывшим в то время Первым заместителем Председателя Совета Министров, а затем все время ее курировавшего.

Финишная прямая

И началась компания по подмене комплексного межотраслевого планирования до уровня управления технологическими процессами. Этот удар был очень точно рассчитан, потому что и А.П. Кириленко, и А.Н. Косыгин, и «дорогой» Леонид Ильич, были технологи по образованию, и технологические процессы были им близки и понятны. В 1972 г. состоялось Всесоюзное совещание под руководством А.П. Кириленко, на котором главный крен был сделан в сторону управления технологическими процессами. Это была полная победа ЦРУ. Кампания дезинформации удалась. Удар по управлению – наиболее верный способ выиграть экономическое соревнование. И, кроме того, дешевый.

«Масло» сделало свое дело, «перестройка» уже началась, развал страны вышел на финишную прямую, хотя основные разрушители еще ничего не знали и занимали сравнительно скромные государственные должности. 

Лишь в оборонной промышленности под началом Д.Ф. Устинова, который в 1965 г. стал секретарем ЦК КПСС, а до этого был председателем ВСНХ СССР, были созданы и запущены комплексные плановые системы и оборонка была на уровне.

Частично эту систему удалось внедрить и в масштабах Украинской республики. В Киеве была создана одна из лучших мировых школ систематологии (см., Зайченко Ю.П., «Исследование операций», Учеб.пособие для студентов вузов, 2-е изд., перераб. и доп., Киев, Вища школа, Головное изд-во, 1979г. В настоящем пособии излагаются основы исследования операций — науки, которая ставит своей целью оптимизацию решений, принимаемых человеком в системах организационного управления).

А, тем временем, начались массированные нападки на сам принцип планирования, как не способный устранить диспропорции производства, его перекосы, как источник всеобщего дефицита, как главный тормоз на пути выпуска качественной продукции, и т.п., а главное – неспособный обеспечить достойный уровень жизни населения. В эту кампанию помимо «вражеских голосов», маститых ученых, раскрученных экономистов, массовиков-затейников, якобы высмеивающих отдельные недостатки социализма (вспомним хотя бы репризы товарища Райкина), на последнем этапе включились и видные партийные и хозяйственные деятели, кто по незнанию, кто по душевной лености, а кто и осознанно, надеясь на развале страны хорошо заработать. При этом не имело принципиального значения, кто к какому лагерю принадлежал, подлинных причин развала не знала ни одна из враждующих сторон.

Идеальная имитация

Вот высказывание настоящего советского патриота в лучшем смысле этого слова, категорически отвергшего тот путь, по которому пошла наша страна в начале 90-х годов, Н.А. Паничева,  последнего министра станкостроительной промышленности Советского Союза: «К 1985 году мы все понимали, что дальнейшее развитие только командно-административным методом невозможно. Мы понимали, что такое ускоренное развитие техники, особенно машин, оборудования, не позволяло содержать в конкурентоспособной среде нашу продукцию. Мы отставали от развитых стран по конкурентоспособности, по надежности, по качеству изделий. Я скажу, почему: потому что система, которая была установлена после войны и существовала все эти годы – планирование от достигнутого – не побуждала и не заинтересовывала предприятия и также субъекты страны заниматься развитием техники так, чтобы держать ее на уровне конкурентоспособности.

К сожалению, было так, что если мне спланировали такое то количество единиц оборудования, значит, уже спланировано, кому оно будет поставлено. И мы дошли до того, что к 1985 году по моей отрасли мы знали, что в промышленности установлено 6,5 млн единиц  металлообрабатывающего оборудования, станков и прессов, в то время когда станочников по их обслуживанию насчитывалось всего 3,5 млн. Поэтому и производительность труда, и эффективность всей работы сдерживалась, тормозилась, и, конечно, требовались реформы. Я убежден, что ни одна экономика мира не может долго существовать в таком едином виде, как она когда-то была задумана, как ее сделали — будь то капиталистическая, социалистическая или смешанная, любая. Идет время, возникают новые задачи, новые требования, и все это требует, конечно, реформирования» (Из эфира КМ ТВ, программа «Конференция», 15.08.2011 года).

То, о чем рассказывает уважаемый Николай Александрович, никакого отношения к плановой экономике не имеет, это всего лишь ее имитация, навешивание чужих грехов и подлая дискредитация. Однако он, на полном серьезе уверяет, что весь тот дебилизм, что творился в нашем народном хозяйстве, и есть следствие планирования, т.е. «административно-командной системы управления экономикой», ему и в голову не приходит, что все те перекосы, противоречия, примеры которых он приводит, и есть именно следствие саботажа, именно последствия скрытого отказа от плановой экономики при сохранении прежней риторики. И одной из наших трагедий сегодня является то, что даже такие неравнодушные, имеющие громаднейший опыт работы на ключевых государственных должностях и желающие вникнуть в суть произошедшего развала, до сих пор не поняли пропагандистских уловок наших разрушителей. Он не понял – то, что у нас именовали плановой экономикой, на самом деле никакой плановой экономикой давно уже не являлось!

Отсутствие национальной воли

Так, даже самый общий обзор показывает, что все наши провалы есть не следствие незнания или отсутствия информации, а результат всесторонне спланированной акции, в которую оказалось втянуто большое количество представителей нашего высшего руководства. Тут главное другое – отсутствие политической воли в разрешении общенациональных экономических проблем. И связанно это со скрытым, а как в случае с банановыми республиками, то и вполне с открытым, нежеланием решать возникающие проблемы в общенародном масштабе, довольствуясь разрешением своих, узкокорыстных, эгоистических целей и интересов.

Из романа Артура Хейли «Менялы»: «Не теряйтесь, если эксперты начнут засыпать вас непонятными терминами, путать рассказами о хитроумных пружинах, движущих финансовыми операциями. Поверьте мне: в основе этих операций лежат все те же простые категории, с которыми вы сталкиваетесь, когда занимаетесь домашним бюджетом, – доходы, расходы, дебет, кредит, долги, накопления, – только все много сложнее, но в принципе все то же. Если вы это поймете, вам все станет ясно».

Плановая экономика это не «синекура»; ответственность, необходимость инициативы и риск от принимаемых решений, она поднимает на самый верх и требует самоотверженного ежедневного труда, в том числе, и от правящего класса. А самоотверженный труд, как уже говорилось, невозможен без морально-нравственной мотивации. А эту мотивацию может дать, или религиозный фанатизм, или мессианский национализм, а лучше и то и другое. Поэтому ни коммунистическая, ни либерально-демократическая модель общества не в состоянии создать рациональную, высокоэффективную экономическую систему, способную в полной мере отстаивать национально-государственные интересы всего общества в целом, а не одни шкурные интересы правящего класса.