Д. Санталов. «Большой Кубанский погром»

Главная святыня Сурской земли – чудотворный образ «Казанской Божией Матери»,
ныне пребывает в Спасском кафедральном соборе*.

Икона сия была пожалована городу «из своих царских чертогов» самим Алексеем Михайловичем.

Предание связывает с Образом чудесное избавление города в 1717 году от набега, оставшегося в истории, как «Большой кубанский погром».

Образ Казанской Божией матери Пензенской

Старинная рукопись, сохранившаяся в соборной библиотеке, сообщает:

«4 августа при начале приступа, лик Богородицы вынесен был на крепостную стену и  воссиял! … От сего кубанцы, переслепнув и перерубясь между собой, оставшие немало вреда не сделав, возвратились»**.

Вспомним об этих достопамятных событиях.

После неудачного «Прутского похода» Турция вынудила Петра1 подписать ряд тяжелых для нас «трактатов». Раздраженный растущим русским влиянием на Кавказе, стремлением утвердиться на морях, султан желал еще больше ослабить Россию. Он требовал новых территориальных уступок, выплат «поминков» (дани) Крымскому хану, а в 1717 г. санкционировал «карательный» набег на юго-восточные окраины России.

Д. Санталов. «Встреча образа Богородицы в Пензе, в 1666 году»

За полвека пограничной жизни Пенза видела несколько разбойных  набегов степных хищников, но этот, 1717 года, сильно отличался, как организованностью и численностью, так и сатанинской сущностью врага.

Об этой сущности скажем подробнее. Под именем «кубанцев» в походе участвовали не только ногайцы, черкесы и татары, но и принявшие турецкое подданство и поселенные на Кубани, «воровские казаки», которых в войске было до 10 тысяч во главе с Игнатием Некрасовым.

Казаки-некрасовцы. С гравюры 19 века

Когда столь несовместимые этносы собираются в одном тесном ареале обитания, при отсутствии доминирования одного из них, происходит метаморфоза – «переход количества в качество». «Ведь каждый этнос имеет свой ритм и, когда они накладываются друг на друга, появляется диссонанс, а затем и разрушительный резонанс». Возникает  некая новая общность, этнокультурный феномен, который историк Лев Гумилев назвал «химерой». Ученый образно сказал об этом так: «Сода и лимонная кислота будут спокойно лежать рядом, пока мы не добавим еще один компонент – воду. Если их полить, последует реакция нейтрализации, сопровождаемая выделением тепла и бурным шипением». Внутри химеры традиционные представления, обычаи и моральные нормы теряют смысл и привлекательность; жизнь ощущается мучением, а небытие – благом. Система взглядов перерождается в свою «антитезу». Мир вдруг начинает восприниматься как «неправильный», созданный не добрым Богом, а злым «демиургом». Такой мир нужно отменить, «разрушить до основанья», «перестроить». Отсюда – один шаг до сатанизма, когда на место Бога ставится свой, «более справедливый», тайный «бог». Но еще больше «люди химеры» верят в самих себя, в свою спайку, в силу своего награбленного золота, в свой тайный «интернационал». Разрушительное мировоззрение порождает соответствующую ему жизненную практику…

Как пример такой «химеры» Гумилев приводит манихейство:

«Высшей добродетелью у них было неприятие жизни, неудовлетворенность, которая порождала уныние. Вторая добродетель – непримиримость ко всему плотскому – исключала сострадание и милосердие, давала простор жестокости, возводя ее в принцип.

Третья установка – изнурение плоти путем совмещения аскетизма и распутства – делала возможным существование семьи, которая была лишь терпима, но не благословенна.

Эти три принципа диаметрально противоположны христианству, где уныние – смертельный грех, милосердие – добродетель, а создание семьи – акт веры и таинство».

У «воровских казаков», например, для женитьбы незачем было венчаться, брачующимся достаточно было, взявшись за руки, обойти три раза вокруг дерева.

Процесс развода был еще проще. Казак выводил жену на Круг и объявлял: «Не жена она мне более, бери кому надобна!»

С такой силой, заряженной бесовской злобой, пришлось столкнуться нашим предкам в августе 1717 года.

С ней же мы имеем дело сегодня. Ведь нынешняя Украина – «государство-химера», в том смысле, как понимал термин Л. Гумилев. Вспомним «пролог» печальных событий: в 2002 году над киевским «Майданом Незалежности» воспарил «Чёрный Ангел».

Тогда, под предлогом «реконструкции», высеченного из белого мрамора, покровителя города Архангела Михаила, заменили фигурой его антагониста. Подменили отлитым из черного металла истуканом Сатаны!

После чего развернулось то черное ритуальное действо, свидетелями которого мы являемся. Ведь «Бог есть свет, и нет в нем никакой тьмы» (Иаков 1:5), а в предводителе светлого ангельского воинства нет, и не может быть никакой черноты.

Падший ангел Сатаниил над Киевом

Сатана-Люцифер в Париже 2024 г.

Апофеоз церемонии закрытия Олимпиады в Париже

Заметим, что Укрохимера лишь вторит своей «старшей сестре» – Еврохимере.

Запад, уже не считая нужным таиться, открыто и дерзко провозглашает культ Антихриста.

Вспомним хотя бы скандальные церемонии открытия и закрытия Летних, 2024 года, Олимпийских игр в Париже. Кульминацией сатанинского гульбища – т.н. «художественной программы», стала «живая пирамида» из обезличенных зомби-людей, которые взметнули над собой Сатану-Люцифера (!)

Воистину, Символы правят миром.

Вернемся в 1717 год.

Предупрежденные о набеге, воеводы пограничных с Ногайской степью губерний готовились к его отражению, но «ресурс» был скуден. Гарнизоны порубежных крепостей были малочисленны. Например, в Пензе находился лишь небольшой (до роты) отряд драгун, да сотня служилых людей. Полки регулярной армии были на западных рубежах, ведь продолжалась Северная война; или в военных экспедициях, и подоспеть на помощь не успевали. Например, Пензенский полк был на восточном берегу Каспия, участвуя в походе на Хиву***

В такой обстановке казанский губернатор П.С. Салтыков объявил о сборе ополчения. В его Указе говорилось: «Губернатор со товарищи, приказали быть на Пензе у господина полковника кн. Мещерского царедворцам и офицерам и сторожам отставным и чтобы взять с собой из своих людей и крестьян лучших, с трех крестьянских дворов по человеку… добрых молодых робят со всею службою и доброконных».

Меры оказались своевременными: 1 августа 40-тысячная орда Бахты-Гирея – «владельца кубанского», блокировав Петровск, оказалась у Пензенской засечной черты.

На следующий день «кубанцы» пытались с ходу взять Пензу и были отбиты «по земляному валу, с четырех деревянных башен… пушками, ружьями, пищалями и стрелами… от граждан, а паче от съехавшихся из уездов со всякими орудиями благородных дворян со своими людьми».

3 августа защитники Пензы предприняли вылазку: «… кн. Мещерский отправил роту драгун и оные с неприятельскими людьми съехались и побили их с 300 человек… драгун отъехало от неприятельских людей человек с 20 и те все ранены…». Видимо, степняки применили свой излюбленный прием, когда притворным бегством заманивали, окружали и громили противника.

4 августа враги предприняли общий штурм крепости: «Кубанцы… положили всею массою сил своих ударить. Разбить башни и ворота и город весь выжечь и вырубить».

Всю ночь перед этим горожане провели в молитве пред образом Пресвятой Богородицы, а утром, при начале приступа, вынесли его на городскую стену. Господь Бог услышал нашу отчаянную молитву и явил чудо! Кубанцы неожиданно, в смятении и панике бежали: «побораемые неведомой силою, они устремились от города в беспорядке, с великой поспешностию забирая пленных и повозки…»**** 

Захваченные «кубанцы» потом рассказали, что из иконы исходили нагоняющие ужас «огненные лучи… поражавшие как острые мечи».

Пензенский уезд, принявший на себя и спружинивший основной удар набега, был совершенно разорен: взяты и сожжены были крепости Мокшан и Рамзайский острог, уничтожено более 200 деревень и сел, около 18 000 «пензяков» было убито или угнано в полон. Например, один из документов того времени говорит: «Рамзайский острог весь выжжен дотла, и всякого тут чину людей мужского полу исколото и спалено человек с 400…».

Но, получив отпор, «кубанцы» вглубь России «до Синбирска и Низовых городов», как намеривались, уже не пошли. Многие захваченные жители позднее вернулась на родные пепелища. Уже на Кубани, верные договору с Петром, калмыки и кабардинское ополчение настигли Бахты-Гирея, разбили и рассеяли, освободив значительное число русских невольников. Других выкупили царские чиновники (в казне на это предназначались специальные «ясачные деньги»).

Это был самый крупный, но и последний набег, который претерпела Пенза. Уже в следующем году Петр I повелел строить оборонительную линию, которая перекрыла степь между Доном и Волгой. Граница отодвигалась на сотни верст к югу, и Пенза роль форпоста более не играла. «Строителей и защитников Царицынской черты набирали из многих мест, в том числе из Керенска, Верхнего и Нижнего Ломова, из Наровчата. Из Пензы набора не производилось, ее уезд слишком сильно пострадал во время последнего разорения»*****

Д. Санталов. «Штурм Пензы в 1717 г.» Этюд к картине

Отметим, что это был первый случай сбора Пензенского Ополчения.

Позднее пензяки «ополчались»: в 1774 г. против Пугачева; трижды в 19 веке (1807, 1812, 1855 гг.); с 1890 г. в губернии проводились учебные сборы Государственного Ополчения, дружины которого вливались в действующую армию в 1904 и 1914–1917гг.

Благодать Божия, по молитве нашей, спасла град Пензу в 1717 году.

Будем же верить, что она не оставит нас «и ныне, и присно, и вовеки веков»; избавит от старых и новых, со всех сторон наползающих, химер.

Ведь они не имеют морального права на существование.

Примечания:

*          До восстановления Спасского кафедрального собора икона много лет сохранялась в Митрофановском храме Пензы.

**        Свечин А. Описание города Пензы// Пензенский край 18в.-1917г. - Сб. документов. 1980 -Саратов.

***      Подробнее о Хивинском походе См. Антонов О. Русский бросок на юг.//Культура провинции -2023 -№3(29).

****    Бурлуцкий И. Чудотворные и особопочитаемые иконы Пензенской губернии//   Пензенский временник любителей старины -1991 -№2.

*****  Полубояров М. Заселение Пензенского края в 17- начале 18вв. //Земство -1995 -№2.