Франсиско Гойя. Офорт №7 из серии «Бедствия войны»

Мария Лысова – гимназистка

Последние защитники бастиона перебиты, и Сарагоса вот-вот падет, но французы рано торжествуют. Над истерзанными телами артиллеристов, у запала огромной пушки, вдруг возникла хрупкая фигурка женщины с зажженным фитилем в руке…

Этот эпизод войны 1808 года запечатлел Франсиско Гойя на офорте №7 из серии «Бедствия войны». Переполнявшие его чувства художник выплеснул подписью: «Какое мужество!» («Que coraje!»)

Подвиг Марии Агостины стал символом героизма испанского народа, восставшего против наполеоновского нашествия.

Шедевр Гойи невольно встает перед глазами, когда мы вспоминаем о жизни и подвигах другой Марии, «нашей» Марии.

Пензячка Мария Лысова, известна как Героиня Первой мировой войны Мария Михно (фамилия по мужу). Еще более широко она известна под именем Мария Захарченко, как активная участница Гражданской войны, а потом «белогвардейского подполья в СССР».

Мария родилась 9 декабря 1892 г. в Пензе, в семье статского советника, члена Пензенского окружного суда, Владислава Герасимовича Лысова*. Рано потеряв мать, Мария воспитывалась и обучалась сначала в родовом имении, затем в Пензенской гимназии, а с 14 лет в Смольном институте благородных девиц и в пансионе Лозанны. Вернувшись в 1912 г. на родину, она вступает во владение поместьем, заводит небольшой конезавод; в октябре 1913 г. выходит замуж за поручика Лейб-гвардии Семеновского полка Ивана Сергеевича Михно.

«Смолянки». Фото начала ХХ века

М.В. Михно. 1913 год

Война смяла тихое семейное счастье, перевернула всю жизнь. В августе 1914 г. уходит на фронт муж и уже 18 ноября, тяжело раненный, капитан Иван Михно умирает у нее на руках. Едва оправившись от этого удара, Мария добивается возможности вступить в армию и заменить погибшего мужа.

Некролог И.С. Михно. – «Пензенские губернские ведомости» 19 ноября 1914 год

Женщина-воин в Первую мировую, как и прежде, оставалась редкостью. На каждый такой случай требовалось Высочайшее разрешение, добиться которого было весьма непросто. Женщины, если и появлялись в армии, то обманом – скрывая свое природное естество и присвоив чужой мундир. Так поступили, например, известная «кавалерист-девица» Надежда Дурова и, менее известная, героиня Крымской войны Евгения Брытова, заменившая убитого на бастионах Севастополя мужа. (Кстати, она была дочерью имама Шамиля!) Положение изменилось лишь после Февраля 1917 г., когда «слабому полу» разрешили службу на военном поприще и даже сформировали несколько «Женских ударных батальонов смерти».

Мария добилась задуманного без обмана, убедив Великую княжну Ольгу Николаевну ходатайствовать перед Государем Николаем Александровичем.

Вл.кн. Ольга Николаевна (справа) в мундире шефа Елисаветградского гусарского полка

Что заставило молодую, красивую, состоятельную женщину, оставив на заботу родных маленькую дочку, уйти на фронт? – Вопрос для будущих исследователей, литераторов. В то же время ее происхождение, воспитание, блестящее образование дают основание предполагать, что основным побудительным мотивом такого шага был патриотизм.

С января 1915 г. Мария Владиславовна под именем Андрея Михно была зачислена рядовым-вольноопределяющимся в 5-й эскадрон 3-го Гусарского Елисаветградского Вл. княжны Ольги Николаевны полка.

В Первую мировую или, как тогда говорили, «Великую» войну, «Ольгины гусары» сражались против немцев и австрийцев, а с 1916 г., поддерживая союзных румын, против болгар.

Каково приходится женщине на войне: в атаках, в разведках, в повседневных тяготах, – мы знаем по рассказам о Великой Отечественной войне, когда уже не сотни, но сотни тысяч женщин разделили тяжесть ратного служения. Например, у автора этого материала, как, думается, у многих пензенцев, свежи в памяти рассказы ветерана, женщины-артиллериста Марии Владимировны Зикеевой (жены Героя Советского союза, начальника ПВАИУ генерала В.С. Зикеева).

Про Марию Михно можно сказать, что она служила не «как все», а как немногие; свидетельством чему – два солдатских Георгиевских креста, несколько Георгиевских медалей, унтер-
офицерский чин.

Первым «Георгием» Мария награждается за подвиг, описанный так: «Возвращаясь из разведки, Михно с двумя солдатами наскочила на немецкую заставу. Один был сразу сражен наповал, второго, раненного в живот, Михно, сама раненная в руку, под огнем вынесла к своим».

Второй крест – «за поиск под деревней Локвица… тогда она провела команду разведчиков в тыл немецкой части, прошла вброд ледяную ноябрьскую реку и болото, в результате чего была пленена рота противника».

«Шальная баба, всегда лезет вперед, а отставать от нее как-то неловко» – вспоминал сослуживец Марии Борис Архипов.

После революции жизнь женщин, едино стоявших под знаменами Русской армии «За веру, царя и Отечество», сложилась по-разному. Теперь, уже различно понимая свой долг служения Родине, одни – как Антонина Пальшина, примкнули к Красным; другие, как Мария Бочкарева, не желая участвовать в братоубийственной смуте, «ушли в домашность» (что, впрочем, не спасло ее от расстрела как «контру»). Третьи – как Мария Михно, не приняв революцию, встали в ряды ее противников.

Мария покинула развалившуюся армию в сентябре 1917 года. По воспоминаниям Б. Архипова «…на одной из солдатских сходок, она объявила, что крестьяне ее грабят, хотят сжечь усадьбу, что она не потерпит этого безобразия и потому едет домой».

Гражданская война для боевого унтер-офицера Марии Михно началась уже в октябре, когда она, вернувшись в родную губернию, собрала «отряд для самозащиты имений от погромщиков и мародеров». Что могли сделать полтора десятка «партизан» против многотысячной стихии? Для борьбы «не было ресурса». Не то, что, например, у М. Тухачевского, который для защиты своего имения «ничтоже сумняшеся», послал красногвардейцев. А те «объяснили» мужичкам, что «Грабить награбленное!», конечно, можно. Но нужно знать, у кого именно (такая вот «диалектика»). Старожилы села Кучки до сих пор помнят о расстреле погромщиков и про то, что: «схватили и казнили совсем не тех, кто шел палить усадьбу Тухачей…».

Пензенский дом Марии Михно превращается в убежище для скрывающихся офицеров, которых отсюда переправляют с соляными обозами на Дон к Корнилову и на восток «за линию чехословацкого фронта». Весной 1918 г., когда в городе хозяйничали уже не толпы расхристанных дезертиров, а Губ.ЧКа товарища Аустрина, Мария со вторым мужем – офицером 15-го уланского Татарского полка Григорием Алексеевичем Захарченко, пробираются на Кубань, вступают в Добровольческую армию. Полковник Захарченко принимает эскадрон, потом полк, Мария – при нем ординарцем. Затем были поход на Москву, тиф, бои в Северной Таврии, гибель мужа, тяжелое ранение в грудь под Каховкой, обморожение, эвакуация с последним пароходом из Керчи, лагерь «Голое Поле» (турецкое Галлиполи).

После Гражданской войны Мария Захарченко среди тех немногих, кто не сложили оружия, решив бороться до конца. Во главе этой борьбы встал руководитель Русского Общевоинского Союза генерал А.П. Кутепов. Свое кредо он выразил так: «Дело наше правое и оно требует жертв. Без жертв лучших русских людей Россия не восстановится. Многие погибли, погибнут еще, погибнем все мы, но зерно брошено, и плоды будут там – на Русской земле».

Гражданская война и, в значительной степени, послевоенная политика большевиков, глубоко раскололи русский народ. На «Красный террор», продразверстки, расказачивание, кампании по конфискации церковного имущества ответом были Кронштадский мятеж и сотни больших и малых восстаний. По подсчетам историка Вадима Кожинова, в эти годы, во всей огромной России не было ни одного не восставшего уезда(!)

Видимо, допуская возможность «взрыва изнутри», РОВС отправлял свои «боевые группы» в Россию. В числе первых, в сентябре 1923 г., под именем Шульц, в Россию отправилась Мария Захарченко.

Что последовало далее, широко известно из книг Б. Прянишникова, Л. Никулина, В. Шульгина, И. Лукаша, С. Рыбаса; из «историко-революционного сериала»
С. Колосова «Операция «Трест»…

Жизнь Марии Лысовой-Михно-Захарченко оборвалась 18 июня 1927 года. После неудачной попытки диверсии в Москве, настигнутая чекистами при попытке перехода границы и находясь в безвыходном положении, она застрелилась. Или, по другой версии – погибла в перестрелке. Место упокоения рабы Божией Марии неизвестно.

Естественным и живым памятником можно считать пензенский дом Лысовых на улице Суворовской (ныне ул. Куйбышева, 15), где родилась, росла и последней владелицей которого была Мария Владиславовна. Несколько попыток общественности установить мемориальную доску русской героине, повторившей в 1915 году подвиг Надежды Дуровой, успеха не имели. Как заявил один из депутатов Городской думы: «…При всей симпатии, мы разрешить этого не можем; она же была террористкой, а по «букве закона», прославлять террористов запрещено».

Дом Лысовых на улице Суворовской, ныне ул. Куйбышева, 15. Фото автора статьи, 2024 год

Ярлык «терроризма» легко навешивается на кого угодно и, кстати, столь же легко снимается. Недавний пример: террористическим было объявлено движение «Талибан», после чего, кстати, Афганистан был оккупирован американцам. Вдруг,
4 июля сего года с высокой трибуны было заявлено: «Талибы являются союзником России по борьбе с терроризмом»**. Теперь, видимо, по примеру Казахстана, последует исключение движения из «Реестра запрещенных в России террористических организаций».

Штамп «Террористка Захарченко» появился впервые в сообщениях газеты «Правда» от 5 и 6 июля 1927 г. Здесь дали информацию об «уничтожении боевой диверсионной группы, возглавляемой известной монархисткой, террористкой, племянницей генерала Кутепова, М.В. Захарченко, она же Шульц…» (корреспонденты, даже не потрудились уточнить, что «Племянница» – это конспиративный псевдоним, а вовсе не степень родства).

Если судить не по словам, а по фактам: никаких терактов она не совершила. Можно сказать, что Господь уберег ее душу от пролития русской, тем более, невинной крови.

Что касается «буквы закона», апостол Павел давным-давно этот вопрос «снял»: «Буква мертвит, но дух – животворит» (2 Кор. 3:6)

Возражения депутатов странны, особенно на фоне сонма имен, не мифических, а натуральных террористов, «украшающих» улицы Пензы: Каракозов, Каляев, Бакунин, Перовская, Халтурин… Уже не говоря про идеологов и организаторов массового «Красного террора», унесшего больше русских жизней, чем, например, Первая мировая война. Но это, похоже, нисколько не волнует народных избранников.

Причина такого положения в том, что сегодняшняя «Власть» наша – не национальна и не патриотична. Патриотизм ей не нужен, она его боится. Быть может, вспоминая, как кипящий, экзальтированный «патриотизм масс» 1914 года, не прошло и трех лет – обернулся в свою противоположность. С другой стороны, в той сложной обстановке, в которой оказалась Россия, больше опереться не на что.

Ныне ставка прагматично делается на «спокойный патриотизм» и энтузиазм пассионариев. А так же – на материальное стимулирование добровольцев.

Оправдает ли себя ставка – покажет время. Пока же она успешно «работает» на социальную стабильность общества.

Отсюда двойственность оценок и «дозированность» официозного патриотизма. Поэтому, в частности, «Великая война» «спускается на тормозах», а восстановление памяти о ней и ее героях, несмотря на призыв президента***, происходит медленно и «со скрипом».

Патриотизм необходим, но небольшими порциями. Например, «Фестиваль патриотической песни» в Пензе провести разрешили, но тихо и камерно, без упоминания в местных СМИ.

Другой пример: Мемориал «Во славу русского оружия» (сквер между Городской Администрацией и синагогой). Здесь отлили в бронзе плеяду наших великих полководцев: от Александра Невского и Дмитрия Донского, Суворова и Кутузова, и до И. Сталина и Г. Жукова. На бронзовой доске, где представлена Первая мировая война, одиноко «грустит» барельефный А. Брусилов****. Авторы посчитали, что его одного достаточно, для поддержания нужного уровня патриотизма в народе пензенском. Решили, что не нужны здесь ни, скажем, прославившийся громкими победами на Кавказском фронте генерал Н. Юденич, ни принимавший все решения Верховный главнокомандующий – Николай II…

Фрагменты мемориала «Во славу русского оружья». Фото 2024 год

Хочется думать, что время все расставит по местам, вернет утраченное «чувство верного ранга», очистит имя неординарной женщины-воина от идеологических штампов и оно займет достойное место в пантеоне героев, которыми гордится Пенза.

Ведь по мудрому слову Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна:

«Мы больше не можем позволить себе делиться на «белых» и «красных». Если хотим выжить…»

Сегодня все мы оказались «на войне». Нашим «расслабленным» сердцам нужен «адреналин», нужен дух Марии Захарченко. Дух борьбы, жертвенного служения, подвига и Победы.

P.S.

В 1970 г. на телеэкраны страны вышел сериал «Операция «Трест» по роману Л.Никулина «Мертвая зыбь», где образ Марии Захарченко воплотила Людмила Касаткина. На съемках этого фильма с актрисой едва не случилась трагедия. Вот отрывок из ее собственных мемуаров:

«На «Операции» моя лошадь взяла барьер и неожиданно сделала «свечку», потому что шел грузовик. Я не удержалась, упала спиной об землю. – Трещина в позвонке. «Скорая». Больница. Два месяца лежу на доске. А спустя какое-то время приходит ассистентка и говорит: «Вы не можете нас выручить: листья опадают, а осень в фильме должна быть». Я говорю: «Есть же дублерша». – «Нет. Важно ваше лицо, три камеры и галоп». Врач ей: «Как вы безжалостны, какая будет боль у нее, а тем более, если помчит галопом». Короче, муж приезжает: «Может, не надо?» – спрашивает он. «Конечно надо. Осень кончается». И вот на носилках меня в «Рафик» засовывают, на площадке лежа одевают, помогают забраться на лошадь. Я только успела оператору сказать: «Проверьте все стеклышки, я думаю, второго дубля не будет». В общем, когда я сползла с лошади после галопа, я выла так на земле, как воют звери от боли».

Кадр из фильма «Операция «Трест», 1967 год

Не частица ли духа Марии Захарченко помогла актрисе выстоять, преодолеть, победить? Ведь воистину: «Дух животворит!»

Ссылки

*          Подробнее о пензенском периоде жизни М. Лысовой: Рассказова Л.В.- Беспрерывный подвиг/ Биографический очерк-исследование о М.В. Захарченко (2008 г.)

**       Выступление Президента В.В. Путина на пресс-конференции по итогам саммита стран ШОС в Астане, 4 июля 2024 г.

***     Речь президента РФ В.В.Путина на церемонии открытия памятника Героям Первой мировой войны на Поклонной горе в Москве 1 августа 2014 года.

****   В советское время могила А.А. Брусилова на Новодевичьем кладбище, по сути, являлась единственным памятником, не только генералу, но всем нашим воинам Первой мировой войны.