«ВСЕ и НИЧТО – одно и то же»
Монах Дешане, один из самых ярких теоретиков социализма XVIII века
Если перефразировать известное высказывание, приписываемое председателю КГБ СССР Ю. В. Андропову, применительно к нашему времени, то оно будет звучать так: «Мы не знаем не общества, а цивилизации, в которой живем». Формально и у нас и на Западе она числится христианской, или, как минимум, постхристианской, наши вожди в праздники в храмах со свечками стоят, но так ли это – большой вопрос. В чем суть христианства, религии белого человека, без пропаганды и пустого морализаторства? В первую очередь, в жизнестойкости, в безудержном стремлении к захвату жизненного пространства и агрессивности. Зашкаливающей агрессивности, вперед и только вперед, «через тернии к звездам», невзирая на потери, похоронив погибших, если была такая возможность, а то и бросая их без особого сожаления и рефлексий. «Бог приберет». Они ни в чем не сомневались, их жажда жизни не знала границ, ничто их не могло остановить. А белая женщина самоотверженно обеспечивала все эти устремления, всю эту агрессию качественным биологическим материалом.
И вдруг она перестала рожать, тысячелетиями рожала и вдруг перестала, а белые мужики вдруг превратились в какое-то непотребство, вырожденцев, какой-то «собачий окурок». Чего быть не может, чего никогда не было, а оно есть, и сегодня они безропотно, захлебываясь в соплях, так называемой, толерантности, терпят поражение за поражением у себя дома, и скоро и жить им будет негде, да, честно сказать, и незачем. Все это относится и к России, и к русскому человеку. Мы хоть и конкурирующий проект Европе, но оказались заражены той же болезнью.
Так, что же это за болезнь? Когда и как она стала самодостаточной и доминирующей? Когда мы, где и от кого ей заразились, и почему? Нам твердят про постиндустриальное общество, про закономерность подобного развития, потерю пассионарности, что так и должно быть, иного не дано, про взлетевший жизненный уровень, хотя про Россию этого не скажешь, про общество потребления, про естественный рост эгоизма и эмансипацию женщин, и т.д. и т.п. Только веры подобным теоретикам-пропагандистам нет! Чувствуется – что-то тут не то, слишком много неувязок и натяжек.
Популяризации подобного бреда способствует и то, что большинству из нас вполне профессионально и сознательно привит стойкий рвотный рефлекс к социальным вопросам, истории и философии. То ли дело – «сдал сопромат и женись»! Вопросов нет: математика, физика, химия, механика – науки интересные, они могут поглотить внимание способного и увлеченного человека полностью, и взамен дать ему соответствующее вознаграждение за его труд, но только в том случае, если этот интеллектуальный, высококвалифицированный труд востребован обществом, нужен ему. В противном случае, при деградации системы, подобная целеустремленность, верный путь к стрессу, болезням и голодной смерти. Так что, без социологии, без изучения устройства общества, и цивилизации в целом не обойтись. Как понять, что скрывается за «паранджой» глобальной пропаганды? Этот и подобные вопросы неизбежно встают перед многими мыслящими людьми. Не избежал их и один из лучших математиков мира И.Р. Шафаревич. Опираясь на железную логику и огромный фактологический материал, им была воссоздана и обнародована картина мира, как ему ее удалось увидеть и понять, в книге «Социализм, как явление мировой истории». (Москва, ООО Издательство «Эксмо», 2003 год) Приведенные в ней наработки и соображения и легли в основу данной работы.
Христианская цивилизация с самого ее основания была дуалистична, и причина не в официальном расколе на православных и католиков, а гораздо глубже, в самой основе, в неприятии части ее членов самого христианства, его сути, в глубочайшей экзистенциальной к нему тайной ненависти. Хотя, при этом, формально они оставались ее адептами, пользовались ее терминологией, апеллировали к одному первоисточнику и, зачастую, занимали ведущие посты в ее иерархии.
Иногда эти противоречия выходили наружу в виде открытых противостояний с католической церковью, перераставших в гражданские войны. Одним из самых серьезных было движение катаров (катары, по-гречески, «чистые»). Эта ересь охватила Западную и Центральную Европу в XI веке. Оно пришло, по-видимому, с Востока, непосредственно из Болгарии, где предшественниками катаров были богомилы, очень распространенные там в X веке. Но само происхождение этой ереси более древнее. Среди катаров было множество разных толков. Папа Иннокентий III насчитывал до 40 сект катаров. К тому же, были и другие секты, которые во многих своих положениях сходились с катарами: петробрузиане, генрихиане, альбигойцы, так называемая, группа гностически-манихейских ересей.
Основой мировоззрения всех разветвлений этого движения было признание непримиримой противоположности материального мира как источника зла – и мира духовного как сосредоточения блага. Так называемые дуалистические катары видели причину в существовании двух Богов – доброго и злого. Именно злой Бог создал материальный мир: землю и все, что на ней растет, небо, солнце и звезды, а также человеческие тела. Добрый же Бог – создатель духовного мира, в котором все иное, духовное небо, иные звезды и солнце. Другие катары, называвшиеся монархическими, верили в единого доброго Бога, творца мира, но предполагали, что материальный мир создан отпавшим от Бога его старшим сыном – Сатаной, или Люцифером. Все течения сходились на том, что враждебность двух начал – материи и духа – не допускает их смешения. Поэтому они отрицали телесное воплощение Христа (считая, что тело его было духовным, лишь имевшим видимость материальности) и так же отрицали воскресение мертвых во плоти. Отражение своего дуализма катары видели в разделении Священного Писания на Ветхий и Новый Завет. Бога Ветхого Завета, создателя материального мира, они отождествляли со злым Богом, или Люцифером. Новый Завет они признавали заповедями доброго Бога.
Что касается людей, то их тела они считали созданием злого начала. Души же, по их представлениям, не имели единого источника. У большей части человечества души, как и тела, были порождением зла – такие люди не имели надежды на спасение и были обречены погибнуть, когда весь первоначальный мир вернется в первозданный хаос. Но души некоторых людей были сотворены благим Богом – это ангелы, некогда соблазненные Люцифером и заключенные в темницы. В результате смены ряда тел (катары верили в переселение душ) они должны попасть в их секту и там получить освобождение от плена материи. Для всего человечества идеалом и окончательной целью было бы всеобщее самоубийство. Оно мыслилось или самым непосредственным образом, или через прекращение деторождения.
Эти взгляды определяли отношение к греху и спасению. Обреченные на гибель дети зла, никакими средствами не могли избегнуть своей участи. Те же, кто получал посвящение в высший разряд секты, уже не могли грешить. Их полная свобода нравов ничем не ограничивалась, так как единственным реальным грехом было падение ангелов на небесах, а все остальное – неизбежное следствие этого.
Исходя из всего этого, брак и продолжение рода считались делом Сатаны, в крайнем случае, допускался блуд вне брака; верили, что беременная женщина находится под влиянием демона, и каждого рождающегося ребенка сопровождает демон, поэтому убийство младенцев своими матерями голодом было обычной практикой. А в идеале, планировалось, вообще, не допускать общение мужчин и женщин через культивирование содомии. Этим же объясняется их запрет мясной пищи – всего, что произошло от соединения полов.
Еретиков всех толков объединяло резкое враждебное отношение к католической церкви. Они считали ее не церковью Иисуса Христа, а церковью грешников, вавилонской блудницей. Особо ненавистен им был крест, который они считали символом злого Бога.
Катары отрицали католическую иерархию и таинства, но имели собственную иерархию и собственные таинства. Основой организационной структуры секты было разделение на две группы – «совершенных» и «верящих». Первых было немного, и они составляли узкую группу руководителей секты. Только «совершенным» сообщались все учения секты – многие крайнее, в особенности, резко противоречащие христианству взгляды, не были известны «верящим».
Катары пользовались влиянием в различных слоях общества, в том числе, и в самых высших. Их ересь распространялась в Европе с необычайной скоростью. Но особенно большой успех имела на юге Франции – Лангедоке и Провансе. Местное дворянство активно поддерживало секту, видя здесь шанс поживиться церковными землями и накопленным богатством.
Именно здесь все тайное было впервые в широком масштабе реализовано на практике; демонстративное отрицание какой либо морали и нравственности, садистские убийства священников, разрушения церквей, глумление над крестами и иконами, установление жесточайшей диктатуры «совершенных», опиравшихся на идеологию гуманизма (именно здесь она впервые была предъявлена миру), и массовые казни их противников. Вся эта вакханалия продолжалась более 50 лет. Первые против нее крестовые походы окончились неудачей. Только в XIII веке после более чем тридцатилетних «Альбигойских войн» ересь была побеждена. Однако влияние этих сект сказывается до сих пор, и уже в наше время возродилось в новом глобальном качестве.
Именно в наше время в массовом масштабе была предпринята попытка воплощения идеи гибели человечества, самоуничтожения, опробована притягательность разрушительных сил – войн, кризисов, идеи «Ничто» - не смерти конкретного человека, но конца всего человеческого рода. Результаты этого эксперимента позволяют предположить, что этой идее в большей или меньшей мере подвержен каждый человек. Эта идея проявляется не только в индивидуальных переживаниях, но и способна объединять людей (в отличии, например, от бреда), то есть, является социальной силой.
Глубинное изучение этого феномена Фрейдом привело его, в конце концов, к пониманию дуалистической концепции двух сил; «инстинкта жизни», или Эроса, и противоположного ему «инстинкта смерти», или Танатоса.
Именно эти идеи лежали в основе всех религиозных войн, а, впоследствии, и революций, потрясших Европу. Таким образом, возникает поражающая воображение картина движения, которое длилось полтора тысячелетия, вопреки преследованиям господствующей церкви и светских властей. Создавались тайные общества со своей иерархией, имеющие свои тайные источники финансирования, свои закрытые каналы связи, свои тайные знаки (например, при рукопожатиях), их дома отмечались тайными знаками. Создавались идеологии прикрытия, «на экспорт», рисующие сектантов, как непротивленцев, для которых даже прикосновение к оружию, хотя бы с целью самозащиты, считалось грехом, для которых запретно было даже убийство животных. Одновременно создавались механизмы для внезапной смены поведенческой парадигмы у своих адептов, когда смертельным грехом уже является уклонение от насилия против врагов своей веры. Создавались механизмы превращения их в неустрашимых воинов, личная смерть для которых не имеет значения. Вербовались в их ряды представители любых конфессий. Так Мюнцер, один из основных вождей анабаптистов (анабаптисты – дважды крещенные, были во многом духовными наследниками разгромленных катар), ставший одним из основных организаторов, так называемых, «крестьянских войн», раздиравших Центральную Европу в первой половине XVI века, писал, что его учение в равной мере доступно христианам, иудеям, туркам и язычникам.
Можно привести множество примеров идеологической и организационной преемственности между различными сектами Европы. Примеров, показывающих, что время и место действия менялось, а ненависть и противостояние никуда не исчезали, цель оставалась единой: преодоление единения Бога и мира, Бога и человека, осуществленного воскрешением Христа, которое является основой христианства, по крайней мере, в традиционном его толковании.
В английской революции XVII века еретические движения последний раз выступили как одна из основных сил, определяющих историю. После этого они перешли в спящий режим, превратившись в такие течения, как менониты, баптисты, квакеры… Но активная борьба с христианством никуда не исчезла: не добившись полного успеха лобовой атакой на христианскую цивилизацию, как бы осуществляя обходной маневр, они плавно перешли в другие формы вместе со своими, как идеологическими, так и организационными наработками.
Начиная с конца XVII – начала XVIII века начинается мимикрия антихристианского движения, оно возрождается уже как глобальная борьба за социализм. Социалистическая литература буквально захлестывает Европу. Однако носителями этих идей становятся людей другого склада. Место проповедника, странствующего апостола занимает публицист, философ. Религиозная возбужденность, ссылки на откровение сменяется апелляцией к рассудку и приобретает чисто светский, рационалистический характер. И посредниками здесь выступили гильдии и цеха. Они в течение всех Средних веков были тесно связаны с еретическими движениями. А через них – с масонами, от которых уже было рукой подать до литературы и философии. Надо сказать, что поэты и философы эпохи Возрождения и гуманизма оказали посильное содействие этой мимикрии. И вот мы уже в «Веке Просвещенном».
Так что, все эти ученики «века Разума», все эти Дидро, Дешаны, Фурье, Сен-Симоны, а немного позднее Марксы, Энгельсы, Ленины – «имя им легион», всех сразу не перечислишь – возникли не на пустом месте, из ниоткуда. У них была богатая предыстория. Они все были разные, имели разное происхождение, способности, популярность, но их объединяло одно – в противоположность религиозной или национальной идеологии, открыто провозгласившим свои цели, они предпочитали прятать свое истинное лицо за маской гуманизма, государственности, социальной справедливости, науки, прогресса и т.п. Внешне апеллируя к разуму, манипулируя такими понятиями, как свобода, равенство, братство, они, на самом деле, обращались к подсознанию неофитов. Иначе просто невозможно психически здоровым людям навязать идею самоуничтожения, массового суицида, идею «Ничто», или, как говорил Фейербах: «Последнюю тайну социализма».
Подобное утверждение отвергнет большая часть читателей, возражения лежат на поверхности – а как же Советский Союз, а особо, Красный Китай – суперуспешный проект…
Но, обо всем по порядку. Советский Союз ничего общего, кроме названия и общей фразеологии, не имел с изначальным Троцко-Ленинским проектом. Товарищу Сталину удалось невозможное – совершить внутренний переворот, по-существу, еще одну революцию. В результате была остановлена сексуальная вакханалия, закрыты абортарии, возвращены традиционные семьи. (Кто подзабыл, как это было на самом деле и что планировалось, перечитайте пьеску 1923 года мадам товарища Коллонтай «Любовь пчел трудовых», и сразу все вспомните). Насколько это было возможно в тех условиях – прекратить нападки на церковь и вернуться к христианской идеологии в повседневной жизни, на бытовом уровне… А уж про экономику и говорить нечего, «построение социализма в одной стране» ничего общего с изначальными планами не имело, в этих планах тщательно прорабатывался вопрос по свержению существующего строя, но практических рекомендаций, кроме обобществления имущества, по строительству нового хозяйственного уклада, не было. Почитайте непредвзято «Капитал» Маркса – в нем кроме бредовых рассуждений на сотне страниц, типа справедливой дележки стульев в театре при коммунизме, ничего нет.
Построить на этой базе что-либо жизнеспособное в принципе невозможно. Недаром Сталин был вынужден на практике, не афишируя, отвергнуть весь этот хлам. Теоретическая основа плановой экономики, планирование по конечному продукту, т.е. возрождение промышленной цивилизации без участия «ссудного процента» была разработана впервые в мире офицерами русского генштаба, взявшими за основу планирование крупных войсковых операций. А уж окончательная доводка и внедрение были осуществлены председателем Госплана СССР Н. А. Вознесенским, человеком железной воли и редкостной трудоспособности. И величайшей трагедией было то, что Сталин, будучи не русским человеком, испугался роста русского национализма и начавшегося процесса русификации власти. По-существу, он сам свернул свой собственный проект, организовав, так называемое, «Ленинградское дело», чем развязал руки затаившимся недобитым большевикам: ленинцам-троцкистам, вновь ввергшим страну в «революционную вакханалию и хаос», что было и концом самого Сталина, а в дальнейшем, и концом всей страны Советов.
А про Китай и говорить нечего. «Великий Кормчий» – Мао Цзэдун – был китайским националистом изначально, и под красным флагом вел национально-освободительную войну, ему просто необходимы были союзники, и он в выборе не ошибся, и победил. Недаром его героем был именно Сталин. Кстати, «Культурная революция», ссылка в деревню, «босоногие врачи», «огонь по штабам», хунвэйбины, над которыми так смеялись в Советском Союзе, были всего лишь скрытыми формами китаизации коммунистической партии. А сейчас они, насколько это возможно, строят национально-социалистическое государство.
Национал-социализм и социализм – звучит похоже, а суть принципиально разная. Национализм изначально социален, его главная задача – максимально уменьшить внутреннее напряжение и противоречия, построить единое, справедливое, солидарное общество. А социализм – изначально обман, имеющий скрытой целью – уничтожение обманутых.
Сегодня Европа строит официально, черт его знает, какое общество, общество торжествующего «НИЧТО». Здесь и проповедь безграничного гуманизма, веротерпимости и расовой толерантности, проповедь полной свободы, от чего, правда, не уточняется, но, надо полагать, от Бога. Насаждение безграничного потребления, и под прикрытием истошных воплей всевозможных экологистов, планомерное уничтожение природы мусором и отходами (что также не новость, у катаров уничтожение природы тоже стояло в повестке дня, только тогда у них руки были коротки). А уж про права всевозможных извращенцев и говорить нечего, их простое осуждение приравнивается к государственному преступлению… А, похоже, «ларчик открывается просто» – если при борьбе за социализм ставка делалась на обманутый пролетариат, то сегодня он прозрел и принципиально не хочет быть орудием разрушения, орудием суицида, поэтому уничтожение ведут при помощи всевозможных «меньшинств», отщепенцев и различных этнических преступных группировок.
И если кому-то кажется, что в чьих-то действиях нет логики, то это глубокое заблуждение. Логика есть всегда, просто ее не видно, она скрыта от непосвященных. Например, нам твердят, что не было причин для развязывания Первой мировой войны, ее, мол, никто не хотел, мол, были горы трупов, разрушения, голод и нищета, но никто ничего в результате не выиграл. Это неправда. Главной скрытой целью этой войны было уничтожение населения самой Европы, ее пассионариев, ее цвета, а самое главное, разрушение традиционных государственных и, в первую очередь, христианских институтов. И эта цель во многом была достигнута. Поэтому, когда сегодня называют цивилизацию Европы христианской, то это, примерно, то же самое, что признать убийцу и грабителя легитимным наследником своей жертвы.
И, как это ни прискорбно звучит, сегодня единственной христианской цивилизацией осталась Россия. Русское православие – больное, униженное и слабое, раздираемое внутренними противоречиями, но сохранившее, несмотря на все испытания, свою сущность, очаги возрождения. И наметившийся курс нашего Патриарха на изоляционизм и самодостаточность не от хорошей жизни, просто другого пути нет, вовне искать нам нечего. И дай ему Бог здоровья, сил и самое главное – мужества и стойкости.
И в заключение. Русский пророк Ф.М. Достоевский писал: «Если бы кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться с Христом, нежели с истиной». Но, используя этот дуализм, в том числе и в романе «Бесы», он смог показать всю суть внутренней убогости противников Христа, их изначальную лживость и жестокость, открыть истинное лицо и цели всех этих ниспровергателей и разрушителей, и предсказать последствия, конечный результат их глобальной победы. Нам, пережившим кровавые катастрофы 20 века, и сейчас переживающим разрастающийся глобальный хаос века 21-го, жизнь, кажется, уже ясно доказала, что истины вне Христа быть не может. Только он сам, самим своим существованием удерживает, прикрывает нас от полного уничтожения всеми этими бесами, бесенятами и прочими вурдалаками, догрызающими сейчас Европу. И насколько прав оказался Достоевский, утверждая, что «истинное христианство может быть только в форме русского православия»!