Владимир Яковлевич Зазубрин 

В этом году исполняется 130 лет со дня рождения замечательного писателя, нашего земляка – Владимира Яковлевича Зазубрина.

Его книга «Два мира» (1921 г.) останется в истории русской литературы первым романом, изданным в Советской России.

Созданная по горячим впечатлениям событий Гражданской войны, эта, по отзыву В. Ленина, «страшная, хорошая, жуткая, нужная книга» интересна как исторический документ. Но еще интереснее сам стиль, манера, необычная точка зрения писателя. Произведение это лишь условно можно назвать «романом». Перед нами что-то вроде Летописи. Невольно вспоминается пушкинский Пимен, который «летопись свою ведет, не мудрствуя лукаво/ …Спокойно зрит на правых и виновных,/ Добру и злу внимая равнодушно,/ Не ведая ни жалости, ни гнева…». 

Неповторимый «пульсирующий» стиль Зазубрина – это «Правда в чистом виде», до жуткого натурализма, без прикрас и оглядок на чувства читателя. Потому книги его страшны и жестоки. Как и реально страшна экранизация его повести «Щепка» (российско-французская лента 1992 г. «Чекист», режиссера А. Рогожкина).

Необычность эта, возможно, предопределена тем, что волей обстоятельств ему довелось участвовать в Гражданской войне по обе стороны фронта. В основном, на стороне белых.

На этом периоде его жизни и хотелось бы остановиться подробнее. Ведь речь идет о годах рождения Зазубрина, как писателя; о годах, которые в силу понятных причин, сам Зазубрин скрывал и про которые почему-то молчат его жизнеописатели (см., напр., «Пензенская Энциклопедия»).

В мае 1917 г. 22-летний Владимир Зубцов (Зазубрин – литературный псевдоним) поступил в Павловское военное училище, в стенах которого пребывал до Октября. Весной 1918 г. Владимир возвращается из вздыбленной столицы к родителям, уехавшим из Пензы в провинциально-тихую Сызрань. Но вскоре волна смуты докатилась и сюда. Летом, воспользовавшись выступлением мятежных чехословаков, власть в Самаре, Сызрани и других городах Поволжья захватывает Комитет Учредительного собрания. «Волей рока» Владимир Зазубрин оказался мобилизованным в белую, хотя и под красным знаменем Комуча, Народную Армию. В августе его, как бывшего юнкера, отправляют доучиваться в Иркутск, в эвакуированное туда Оренбургское военное училище. После 10 месяцев «учебы и жестокой муштры» юнкер Зубцов был произведен в офицеры. Стал, по его словам, «блестящим шлифованным, послушным винтиком жестокого механизма армии»*. Позднее, в романе «Два мира» он написал об этом так: «Большинство произведенных были старые юнкера. Тут были гордые павлоны, тонные спесивые тверцы и елисаветградцы, «шморгонцы» – владимирцы, лихие рубаки-юнкера тарской сотни и сподвижники атамана Семенова…. Почти все они, военные по призванию, военные со дня рождения и военные случайные – одни открыто, другие затаенно, стремились к одним идеалам, верили в старых несокрушимых китов черносотенного миросозерцания – в Православие, Самодержавие и Русскую Народность…».

В июне того же 1919 г. подпоручик Зубцов был направлен в действующую армию, где принял командование взводом 15-го Михайловского полка Четвертой Уфимской стрелковой генерала Корнилова дивизии. По справке современного историка С. Волкова, этот полк был одним из самых прославленных в колчаковской армии. Сформированный летом 1918 г., он состоял из крестьян Михайловской волости и пермских горнозаводских рабочих. Полк отличался хорошими боевыми качествами, но слабой дисциплиной и особым укладом: за войсками в обозах передвигались семьи солдат и офицеров. **

Чтобы почувствовать своеобразие полка, процитируем выдержку из романа.  Командир наставляет молодых офицеров: «…. Итак, господа, наши добровольцы воюют за Свободу, за Учредительное собрание, потому в строю они держатся свободно. Дисциплину, как беспрекословное подчинение единой воле начальника, они признают только в бою. Вне боя они с вами, как с товарищами, как с братьями будут обращаться. Не обижайтесь на это. Зато уж будьте покойны: в бою они вас не выдадут, за шиворот к красным не потащат…»

Во время прибытия Зазубрина дивизия вела тяжелые бои под Уфой против В. Чапаева. Вскоре, успешное сначала, наступление белых выдохлось, а в июле последовал разгром. При отступлении армии к Челябинску 4-я Уфимская, находясь в арьергарде, принимала на себя основные удары красных. В тяжелых боях потеряли приблизительно половину находившихся в строю. А это, попутно отметим, было самое многочисленное, до 20 тысяч штыков, соединение колчаковской армии. Поздней осенью, когда с потерей Омска фронт фактически рухнул, Владимир Зубцов со своим взводом перешел сначала на сторону партизан «Тасеевского фронта», а в декабре 1919 г. – к красным.

По мнению историков, Сибирские партизаны стали «решающим фактором, сокрушившим Колчаковский фронт».

Хаос и путаница в головах были необыкновенными. Яркий пример привел историк С. Мельгунов: «Один из повстанческих вождей, штабс-капитан  Щетинкин, в своем Воззвании писал: «Пора кончать с разрушителями России, с Колчаком и Деникиным, продолжающими дело предателя Керенского. Надо всем встать на защиту поруганной Святой Руси! Во Владивосток приехал уже Великий князь Николай Николаевич, который взял на себя всю власть над русским народом. Я получил от него приказ – поднять народ против Колчака… Ленин и Троцкий в Москве подчинились Великому князю и назначены его министрами. Призываю всех православных к оружию, за Царя и Советскую власть!»

Менее чем через год те же самые партизаны с новой силой восстали против продразверстки и «политики военного коммунизма» большевиков.

По оценкам историка В. Кожинова, «Сибирский бунт» по размаху и ожесточению превзошел «Тамбовское восстание». Напомним, что уже в 1921 году большевики были вынуждены сменить внутреннюю политику – ввели НЭП… Зазубрин в это время уже служил в РККА.

«У красных… он читал лекции, писал в партизанскую и армейскую прессу, редактировал газету «Красный стрелок».***

Здесь же, в походной типографии политуправления Пятой армии, был отпечатан роман-хроника «Два мира».

Ни Красные, ни Белые Зазубрина «своим» не признавали; смотрели с подозрением: «с нами, но не наш». Не в том ли одна из причин забвения? Высокие оценки, данные его книгам Лениным и М. Горьким, не уберегли автора в 1937 г. от расстрела, как «злейшего врага Советской власти».

Сергей Есенин писал о себе в одном из писем (1923 г.): «Я перестал понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу только одно, что ни к Февральской, ни к Октябрьской. В нас скрывался и скрывается какой-нибудь Ноябрь…». Думается, под этим мог бы подписаться и Зазубрин. Он, как и Есенин, был частицей иного «мира», имя которому «Стихия русского бунта». С ней вели отчаянную борьбу и Красные, и Белые.

По словам В. Кожинова, «Русский бунт – это по сути своей, не чье-либо конкретное действие, но своего рода состояние, вдруг захватившее весь народ, – ничему и никому не подчиняющаяся стихия, подобная лесному пожару… Он, по признанию Ленина, во много раз превышал угрозу со стороны всех белых, сложенных вместе».****

«Революция наша красно-серая, и наше красное знамя – ошибка, неточность, недоговоренность. Его все надо сделать серым. И на сером – красную звезду.

Пусть не обманывается никто, не создает себе иллюзий. Меньше иллюзий – меньше ошибок и разочарований. Вернее, трезвее взгляд…» (из повести «Щепка»). Кстати, символическое совпадение: знаменами воинства Емельяна Пугачева были красные полотнища с нашитыми на них крестами из серого холста.

Дом-музей В. Зазубрина в г. Канске ( Красноярский край) ( ныне заброшен)

В том, что бывший белый офицер Зазубрин потом стал известным советским писателем, организатором Сибирского отделения Союза Писателей и основателем журнала «Сибирские огни» – нет ничего исключительного. В утверждении, что «таким людям пути были закрыты» – сильное преувеличение.

Вспомним, что в годы Гражданской войны белыми  офицерами были знаменитые в будущем советские литераторы: М. Булгаков, Л. Леонов, В. Катаев, В. Ян, В. Бианки, Н. Асеев, Е. Шварц, Б. Лавренев, С. Ауслендер, В. Язвицкий… Список можно продолжить.

Возвращаясь в наши дни, попробуем определить, чем важен Владимир Зазубрин и его «нужные» книги.

Сто лет назад в своем романе он попытался подняться «над баррикадами», увидеть Красных и Белых как две части одного разорванного народа. Попытка была несвоевременна – градус взаимного ожесточения был слишком высок…

К этому трагическому разобщению ХХ век прибавил новые расколы и потрясения. В итоге, в новое тысячелетие русские вошли самым большим в мире разделенным народом. Разделенным духовно, идеологически, социально и даже государственно.

В такой ситуации сам инстинкт выживания заставляет искать пути преодоления «розни мира сего».

Освежающая идея, что «хватит уже русским делиться на Красных и Белых», появилась на рубеже ХХI века (раньше об этом никто не думал, не писал, разве что А. Деникин).

Сегодня ее время пришло, ведь речь идет о самом бытие народа и государства.

«Компасом» в этом движении может стать взвешенная и мудрая позиция Русской Православной Церкви, выраженная Святейшим Патриархом Московским и Всея Руси Кириллом:

«… Мы взяли этапы исторического развития России – Древняя Русь, связанная с Византией; Российская империя; революция; Советский Союз; новая Россия– и задали себе простой вопрос: а можно ли в каждом из этих исторических этапов выделить принципиально важное, что отличало ту эпоху, что сохраняет свою непреходящую ценность для современной жизни?

И ответили: да!…»

Далее Патриарх призывает «включить в нашу философию жизни»:

от периода Святой Руси – «Веру»;

от Российской империи – «Державность»;

от Революции – «Справедливость»;

от Советской эпохи – «Солидарность»;

от Новой России – «Достоинство» *****

Позиция Патриарха, который выступает за целостность и неразрывность нашей истории; отказывается поносить Советский период, а, наоборот, говорит о благе, социальной справедливости, о солидарности – достойна уважения и поддержки.

Можно сказать, что «Окно Овертона сдвинуто», и процесс исторического синтеза запущен.

Здесь-то опыт Владимира Зазубрина заслуживает и серьезного нашего внимания, и изучения. Тем более что он заплатил за него жизнью.

Ссылки

 * Здесь и далее цит. по: Зазубрин В. «Два мира», М., 1935.

** Волков С. «Энциклопедия гражданской войны. Белое движение», М., 2002.

*** Горшенин А. «Неезжеными дорогами», М., 1992.

**** Кожинов В. «Судьба России: вчера, сегодня, завтра», М., 1997.

***** Из выступления Святейшего Патриарха Кирилла на открытии III Рождественских Парламентских встреч.-2015 г.