Вячеслав Шепелев

В период Гражданской войны 1917–1922 гг.

Ленин на встрече с представителем народов Средней Азии». Неизвестный художник. СССР. 1981

Административно-территориальное деление, внутренняя и внешняя политика, система экономических и социальных отношений в России на всем историческом пути выстраивались с учетом различных факторов, наиболее значимыми из которых являются ее многонациональный и многоконфессиональный состав.

Степень учета указанных факторов в различные исторические периоды отличалась своей неоднозначностью и изменчивостью. В частности, до 1917 года в Российской империи религией большинства являлось православие, которое было частью публично-бюрократического аппарата государства. При этом остальные религии считались «иноверческими», что отражалось на взаимодействии государства с их последователями. Советский период характеризуется одновременной реализацией антирелигиозной повестки, отраженной в Декрете об отделении церкви от государства и школы от церкви, а также объявлением принципа «самоопределения наций». Современная Россия является светским государством, в котором, согласно Конституции, все религиозные объединения равны перед законом и отделены от государственной власти.

В России наряду с православным большинством проживают представители более 20-ти народностей, исповедующих ислам, который является второй по численности религией. К мусульманам относятся все народы, принадлежащие к исламскому миру, сохраняющие определенные психологические, культурные и социальные черты [1, л. 3]. Основным отличием ислама является сохранившаяся в нем гомогенность историко – и социокультурного феномена, связанная с особенностями этой религии – всеобъемлющей и всепроникающей совокупностью правил, ценностей, определяющей образ жизни и бытия верующих [2, с. 5-7]. Исходя из этого, принадлежность к исламу в значительной степени заменяет мусульманам потребность в какой-либо идеологии для масс [3, с. 505].

В этом контексте период становления Советской власти и начавшейся после Октябрьской революции 1917 года Гражданской войны, в ходе которой большевикам удалось заручиться поддержкой большей части мусульман, религиозная доктрина которых не имела никаких точек соприкосновения с марксистско-ленинской идеологией, представляет наибольший интерес.

На этапе становления советской власти главенство православия сменились декларируемой концепцией «равенства и свободы вероисповедания», что привело к отмене привилегий для одной части общества и снятию ограничений для другой.

Необходимо отметить, что среди руководителей Советского государства востоковеды и исламоведы отсутствовали, а сами они, из-за преобладания в их среде европоцентристского восприятия развития мира, пренебрежительно относились к самой специфике Востока. Однако большевиками, прагматично оценившими значительность человеческого ресурса, вероятность реализации внутренних и внешних угроз в мусульманской общине России, вопрос об отношении к «магометанам» был поставлен в первые дни после прихода их к власти.

Большевики, имевшие значительный опыт политической и подпольной борьбы, умело воспользовались существовавшими до 1917 года противоречиями, связанными с правовым статусом ислама, сепаратистскими и националистическими настроениями внутри мусульманских регионов, фактором борьбы между прогрессивным и реакционным духовенством уммы (1). А после начала Гражданской войны Советы, осознавая угрозу изменения ее концепции в регионах с населением, традиционно исповедующим ислам, на войну религиозно-этническую (2), развернули широкую агитационную работу, одновременно ослабляя атеистическую политику в отношении мусульман.

Значительное влияние на позицию мусульманской уммы страны имела объявленная большевиками национализация средств производства (т.н. «обобществление»), которая отдельными представителями лояльного к ним духовенства сравнивалась с указанием самого пророка Мухаммада об общественном характере земли, воды, огня. Тезис о «полуколониальной зависимости, социально-национальном гнете, бесправии и нищете, обреченности на вымирание народов царской России, исповедующих ислам» имел значительное пропагандистское влияние и использовался при подготовке соответствующих декретов и других нормативных правовых актов [4, с.13].

В обращении от 20.11 (03.12).1917 «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока», подписанным председателем Совета народных комиссаров (3) России В.И. Лениным и наркомом по делам национальностей И.В. Сталиным, верования и обычаи советских мусульман, их культовые и культурные учреждения провозглашались «свободными» и «неприкосновенными». В этом же обращении большевики призывали мусульман Востока оказать Советам «сочувствие» и «поддержку» в борьбе «за освобождение угнетенных народов» от социального, в первую очередь, империалистического гнета [5, с. 11].

В.И. Ленин неоднократно подчеркивал необходимость «трижды и четырежды завоевать доверие мусульман, доказать, что мы не империалисты, доказать, что мы уклона в эту сторону не потерпим» [6, с.14, 43]. В связи с этим, одним из важных шагов к привлечению мусульман на сторону советской власти стало возвращение Корана Османа (4), который распоряжением В.И. Ленина и И.В. Сталина от 06.12.1917 передан мусульманам в г. Уфу. Данное решение имело значительный резонанс в исламской среде, вызвало повсеместный всплеск религиозности и интереса к первозданному Корану, привело к отожествлению заявлений большевиков с их практической реализацией [3, с. 373-376].

20.01 (02.02) 1918 г. советская власть обнародовала Декрет, согласно которому церковь отделялась от государства, а школа от церкви, что вызвало негативную реакцию в среде исламского духовенства. Это было обусловлено восприятием религиозного образования, как системы воспитания личностных и духовно-нравственных качеств, неразрывно связанных с жизнью каждого мусульманина. Из тактических соображений большевики, в большей степени, чем с православным населением, реализовали на практике принцип «избирательности» в правоприменении указанного Декрета к мусульманам. В условиях Гражданской войны и в первые годы после ее окончания «школьный» раздел Декрета 1918 г. в мусульманской среде на Волге, Урале и Северном Кавказе внедрялся советским правительством достаточно гибко и осторожно [6, гл. III. § 5].

Изменения всех сторон жизни российского обществ, в том числе организации духовной жизни мусульман, начались с Февральской революции 1917 года, которая придала гласность и вызвала подъем националистических и сепаратистских настроений в их среде. С приходом к власти большевиков среди мусульман распространились идеи создания культурно-национальных и этнотерриториальных автономий в составе Российского государства.

Большевики, в отличие от белогвардейцев, в своих обращениях выступали за самостоятельность всех национальных, прежде всего мусульманских республик, с их одновременной «декапитализацией», за уважение их национальной и религиозно-культурной самобытности, за равноправие всех населяющих эти республики народов [5, с. 198-201].

В этих условиях началось формирование советских республик мусульманских народов. Усилиями, прежде всего, татарских и башкирских общественных и политических деятелей, а также действиями центральных и региональных властей в первой половине 1918 года произошло формирование первой модели построения указанного образования.

На основании решения Милли Меджлиса (5) от 29.11.1917 II Всероссийским мусульманским военным съездом 08.01.1918 провозглашено образование в границах Казанской, Уфимской, отдельных районов Вятской, Оренбургской, Пермской, Самарской и Симбирской губерний национального государства Идель-Уральский (Волжско-Уральский) штат. 10.01.1918 Милли Меджлисом ставится вопрос о необходимости международного признания правового статуса национальной автономии Идель-Уральского штата, а также подготовке конституции, согласно которой предполагалось создание Тюркской федеративной республики, состоящей из пяти штатов: Крымского, Туркестанского, Казахстанского, Идель-Уральского и Кавказского. Однако из-за противоречий с представителями Кавказа и Средней Азии этот вопрос откладывался на неопределенное время.

При подготовке указанной конституции ее авторами изучены и фактически скопированы, с учетом национальных интересов мусульман, принципы построения демократии, общественной жизни и административно-территориального деления США [3, с. 449].

Принятые на указанных мероприятиях резолюции наглядно демонстрируют общую тенденцию в мусульманском сообществе России, получившем возможность после февральской революции 1917 года высказываться о своих правах и на практике реализовывать национал-сепаратистские настроения.

В ночь с 27.02.1918 на 28.02.1918, после принятия 06 (19).01.1918 Декрета о роспуске Учредительного собрания и признания единственным легитимным органом власти СНК, большевики арестовывают руководство II Всероссийского мусульманского военного съезда, а незначительные очаги сопротивления сторонников Милли Меджлиса, провозгласивших «Забулачную республику» в татарской части Казани, с легкостью подавляют. Постановлением от 21.04.1918 Наркомнаца упраздняется Милли Идар (6). Деятельность Духовного управления мусульман, при условии исполнения исключительно религиозных функций, разрешается [7, с. 100-112].

В целях привлечения татарского и башкирского населения большевиками разрабатывается альтернатива Идель-Уральского штата – Татаро-Башкирская Советская Республика (7), Положение о которой впервые публикуется 22.03.1918 в газете «Правда». При этом, Положение имеет незначительное отличие от аналогичного документа об Идель-Уральском штате.

Создание большевиками ТБСР решало одновременно две задачи: перехват инициативы у националистического движения по созданию национальной государственности, а также уничтожение самой идеи создания Идель-Уральского штата, с ее одновременной подменой ТБСР.

Идеологами большевизма опубликованное Положение о ТБСР преподнесено как передовое право на самоопределение наций, практически реализованное в молодом Советском государстве.

Вместе тем, при реализации проекта ТБСР возник ряд вопросов, связанных с многонациональным составом указанной территории, наличием различных по своей природе и структуре хозяйственных и общественных связей. Так, население ТБСР по вероисповеданию распределялось: мусульмане (татары и башкиры) – 43%, православные (русские, чуваши, марийцы, крещеные татары) – 57%, что, в конечном счете, могло привести к диктатуре меньшинства над большинством и обострить национальную и конфессиональную вражду.

В конечном итоге, учредительный съезд по вопросу создания ТБСР, намеченный на сентябрь 1918 года в Уфе, из-за захвата Поволжья и Приуралья белочехами, был отменен, а Положение о создании ТБСР решением Политбюро в декабре 1919 года отклонено из-за наличия национальных противоречий.

Стоит отметить, что В.И. Ленин и И.В. Сталин видели в Положении о ТБСР базовую модель национально-государственного устройства для национальных меньшинств России и на ее основе, по их указанию разработаны положения для азербайджанцев, грузин, армян и казахов [3, с. 475-490].

Имеющиеся проблемы межнациональных и межрелигиозных взаимоотношений в период Гражданской войны большевиками использовались для реализации принципа «разделяй и властвуй». Так, в исламской среде распространялся тезис о вине православных за притеснения мусульман, между татарами и башкирами, чеченцами и казаками, осетинами и ингушами разжигалась межнациональная вражда, препятствовавшая объединению антибольшевистских сил [8, с. 38].

Необходимо понимать, что отличительной особенностью ислама является гибкость и умение приспосабливаться к различным общественно-политическим, правовым, социальным и географическим условиям его духовенства, что обусловлено отсутствием единого координирующего и направляющего центра, отстаивающего традиции и порядок.

Вследствие этого, к началу октябрьской революции 1917 года из-за распространения появившихся в конце XIX века прогрессивных (модернистских) идей  исламское духовенство страны разделилось на две части: последователи обновления и европеизации мусульман – джадиды (8), сторонники консерватизма – кадимисты (9).

Во многом носителями революционных идей среди мусульманских народов стали джадиды, преследуемые царскими правоохранительными органами за распространение идеологий пантюркизма (10), панисламизма и национализма, часть из которых поддержала советскую власть и вступила в ряды РКП(б) [9, 189].

В частности, вопросами реализации исламской политики советской власти занимались опытные революционеры из числа прогрессивных мусульман, так или иначе связанные с джадидистскими идеями: Мулланур Вахитов (11) и Мирсаит Султан-Галиев. Первый с 1918 г. являлся председателем Центрального комиссариата по делам мусульман внутренней России и Сибири при Наркомнаце (Муском) [10, с. 3-20, 70-94, 118-183], второй занимал должность представителя РКП(б) в указанном учреждении.

Период Гражданской войны характеризовался падением общей нравственности, отступлением от каких-либо ценностей и принципов противоборствующих сторон и всего населения страны, что сказывалось на пренебрежительном отношении к мусульманскому духовенству со стороны представителей новой власти, командиров и рядовых бойцов Красной армии, приводило к случаям осквернения мечетей и священных книг. По мнению М. Вахитова, новой власти необходимо считаться с национальными потребностями: «Если мы не будем считаться с этой реальной силой, то российская революция будет проиграна». И руководство Советского государства быстро училось, делая соответствующие выводы, изменяя подход к агитационной работе, в которой использовались, в том числе, прямые ссылки на Коран: «Хорош тот порядок, когда люди о делах своих входят в советы и совершаются в них», а также идя на ряд уступок мусульманам [3, с. 508-509].

Главным идеологом т.н. «исламского марксизма» – слияния марксистско-ленинской идеологии и ислама – стал мыслитель, публицист и сторонник мусульманского прогрессизма Султан-Галиев Мирсаид Хайдаргалиевич (13.07.1892 – 28.01.1940). Уроженец Уфимской губернии, выходец из семьи учителя, он после окончания Казанской учительской семинарии, работал по специальности, затем журналистом в Баку. В годы Гражданской войны М. Султан-Галиев, являвшийся крупнейшей политической фигурой из числа большевиков-мусульман, был членом Коллегии Наркомнаца, председателем Центрального Бюро коммунистических организаций народов Востока при ЦК РКП(б), начальником Восточного отдела Политического управления Красной Армии, председателем Федерального комитета землеустройства. Его предложения по расширению прав национальных республик, а также призывы о необходимости корректировки внутренней политики с учетом особенностей менталитета представителей исламской религии, не получили практического воплощения при подготовке союзного договора от 1922 года. Указанные идеи привели к разногласиям с И.В. Сталиным, посчитавшим М. Султан-Галиева одним из своих конкурентов, в связи с чем 04.05.1923 он был исключен из РКП(б), затем обвинен в «участии в контрреволюционном националистическом заговоре против советской власти, поддержке басмачества», арестован и 28.01.1940 после череды освобождений и арестов расстрелян. [11, с. 7-11, 18-23, 76-105, 204-276].

В своих трудах М. Султан-Галиев отмечал, что ведение антирелигиозной пропаганды в среде мусульман является наиболее сложным и труднореализуемым процессом. Им сформулирован тезис, согласно которому: «Первым и самым важным фактором, определяющим положение ислама в этом вопросе, является его позднее происхождение. Из всех «великих» религий земного шара ислам является самой молодой, а потому самой стойкой и сильной по влиянию религией». М. Султан-Галиевым выделено отличие мусульманского духовенства от духовенства православного, которое обусловлено «его особой прочностью среди населения» [12, с. 79-84].

В дальнейшем большевики, использовавшие работы М. Султан-Галиева, проводили активную работу по привлечению на свою сторону, путем частичных уступок и компромиссов в реализации антирелигиозной политики, наиболее авторитетных исламских духовных лидеров, а его идеи о вооруженной борьбе с белогвардейским движением и «черносотенцами», как угнетателями национальных меньшинств, препятствующими созданию национальных автономий, легли в основу пропагандистской риторики в мусульманской среде.

На фоне обострения конфессиональных противоречий 02.05.1918 И.В. Сталин подписал постановление Наркомнаца о создании Мусульманской рабоче-крестьянской армии в составе Рабоче-крестьянской красной армии, комплектование которой М. Вахитовым и М. Султан-Галиевым осуществлялось с использованием сепаратистских и националистических настроений среди мусульман. В этих целях в июне 1918 создана Центральная мусульманская военная коллегия (Центрмусвоенколлегия), юридически подчиненная Народному комиссариату по военным делам, а фактически Мускому. Ее первым председателем назначен М. Султан-Галиев, организовавший издание на тюркских языках распространяемых в мусульманских воинских частях и их окружении газет.

Пропагандистская работа большевиков в мусульманской среде имела и ряд неудач. В частности, обращение от 14.06.1918, подписанное СНК, Наркомвоеном, Наркомнацем и ЦМК «Ко всем трудящимся мусульманам», в котором новая власть обращалась к помощи мусульман: «Русские черносотенцы, поддерживаемые обманутыми чехословаками, пытаются удушить вольности народов России… Контрреволюционные банды вторгаются на территорию Татаро-Башкирской советской республики, неся за собою голод, разорение, насилие и кандалы времен кровавого царизма. Дорогие товарищи, если вы хотите быть вольными гражданами в муках рождающейся Татаро-Башкирской советской республики… то спешите под красные знамена Мусульманской социалистической армии» не имело значительных успехов в исламской среде. Однако гибкость большевиков и умение вести политическую борьбу изменили риторику на более действенную. Так, в воззвании к астраханским татарам, призывавшем их вступать в исламский батальон, подготовленном председателем Астраханской мусульманской военно-политической коллегии А. Умеровым, указывается на угрозу ТБСР, исходящую от действий чехословаков, которые «жгут дома ваших братьев, тружеников-мусульман и убивают невинных детей и женщин», а также негодовал, что местные мусульмане могут допустить подобные издевательства. В завершении воззвания он, по аналогии с действиями муллы, проклинал тех, кто согласится с этим [3, с. 497-499].

Таким образом, большевики практическим путем установили, что наибольшее воздействие на восприятие мусульман оказывает риторика с усиленной гуманитарно-эмоциональной составляющей, а призывы к проявлению солидарности тождественны кораническим стереотипам и фактически является фетвой (12).

Вследствие признания мусульман в качестве союзников в борьбе с «империалистической буржуазией» в начальный период становления советской власти, значительные уступки были сделаны в области реализации исламского права. В частности, наряду с новыми судами сохранялось судопроизводство на основе шариата (13) и адата (14). В январе 1920 года ЦИК Совета Туркестанской области утвердил положение «О комиссии по согласованию законоположений и распоряжений рабочего и крестьянского Правительства Туркестанской Республики с шариатом и адатом». Согласно постановлению, при расхождении между распоряжениями и законопроектами правительства и положениями шариата и адата необходимо в нормативные правовые акты правительства вносить изменения, соответствующие исламскому праву. В дальнейшем, по мере укрепления советской власти, мусульманское судопроизводство было ликвидировано. Однако на первоначальном этапе этот факт имел серьезное значение в восприятии мусульманами советской власти, как «освободителей от великодержавных угнетателей» [5, с. 206-214].

Широкое распространение идеи «красного» шариата получили на Кавказе, Средней Азии и Татарстане. Особым постановлением ЦК РКП(б) «О Туркестано-Бухарских делах» (1922 г.) предусматривался возврат вакуфных (15) земель и организация казийских (16) и бийских (17) судов. Советское руководство в целях обеспечения лояльности мусульманского населения Средней Азии пошло на исключение из конституций Бухарской и Хорезмской республик положений об отделении церкви от государства [13, с. 435-477].

Уже после окончания Гражданской войны лояльное исламское духовенство ввело в широкое обращение лозунг: «За советскую власть и шариат», ставший основополагающим в принятии большевизма в мусульманских регионах и республиках России.

Советская власть, слабо знакомая с исламом, гибко и энергично воспринимала идеи примкнувших к ней исламских мыслителей и религиозных деятелей, в своих работах освещавших протекающую в едином, определенном шариатом ключе, политическую и правовую организацию мусульманского общества. В проведении параллелей между марксизмом и исламом советскими идеологами из числа мусульман умело использовались результаты иджтихада (18) джадидистских богословов. В частности, ссылки на труды авторитетного мыслителя и богослова Габдуллы Буби (1871–1922), выступавшего реформатором в области исламского права – фикха (19) о «несправедливости» и «притеснении» при распределении благ, необходимости подчиняться установившейся светской власти, активно использовались в агитационной работе среди мусульман, укрепляя их веру в тождественность марксистской идеологии и учения пророка Мухаммада.

Вместе с тем, прагматизм советской власти в отношениях с исламским населением имел ряд просчетов, способствовавших созданию очагов вооруженного сопротивления. Причинами этому послужили: недооценка различий культурных ценностей, правовых ориентиров, прямая противоположность исламского религиозного учения, объединяющего религию, политику, право и систему образования, от христианства, где государственность и конфессиональность существуют раздельно.

Так, в Туркестане, где проживала практически половина мусульман дореволюционной России, советское руководство (русское и русскоязычное) первоначально заняло по отношению к «коренному» исламскому населению региона т.н. «великодержавную позицию». Указанная позиция привела к возникновению «очагов социальной напряженности», выразившихся в усилении антирусских и антисоветских настроений, и формированию под лозунгами «джихада» (20), бандподполья – басмаческого движения [14, с. 11-16]. В целях ликвидации последствий неумелых действий советских региональных руководителей Москвой в Среднюю Азию направляются М.В. Фрунзе и В.В. Куйбышев, которые в кротчайшие сроки ослабили межэтническую напряженность в регионе.

Необходимо отметить обеспокоенность советской власти деятельностью «незарегистрированных» мусульманских духовных лиц (т.н. «бродячие муллы»), а также членов нелегальных суфийских (21) братств (мюриды (22)). Последние вызывали особую обеспокоенность, в связи с их участием в провокациях беспорядков в мусульманской среде [15, с. 12-31].

Негативное восприятие советской властью «мюридизма» связано с перекочевавшей от их предшественников позицией, согласно которой, указанное учение является враждебным мусульманским течением, имеющем все признаки религиозной секты. Подобные установки также были характерны для Объединённого государственного политического управления (23), непосредственно осуществлявшему борьбу с суфийскими братствами, а также объединениями, использовавшими, зачастую, лишь суфийскую риторику и ритуалы, воспринимаемые советской властью, как враждебные и подлежащие искоренению и уничтожению [16, с. 192].

Подводя итоги, можно сделать выводы, что после октябрьской революции 1917 года ислам, как и другие религии в России, оказался в принципиально новых социально-экономических и идеологических условиях. Прежде всего, новый строй не нуждался в поддержке религии. Вместе с тем, идеи большевиков об интернационализме, братстве наций имели сильнейшее агитационное воздействие на мусульман в годы Гражданской войны. В 1917–1927 гг. большевики по различным внутренним и внешним причинам относились к мусульманам терпимо. Духовные и религиозные образовательные учреждения, их служители и преподаватели практически не пострадали от антирелигиозной политики этого периода. Проводились организационные съезды духовных управлений [17, с. 178–181], разрешалась деятельность шариатских судов [18, с. 226–228], определявших соответствие распоряжений и законопроектов нормам исламского права [5, с. 230].

В период Гражданской войны, приведшей к дезинтеграции российского мусульманства и развитию территориально-национальной государственности, большевиками, уловившими отдельные элементы внутреннего закона развития ислама, умело использован их социальный потенциал [3, с. 513], организована агитационная работа, воздействующая на восприятие мусульман с помощью усиления гуманитарно-эмоциональной составляющей, призывов к проявлению солидарности, тождественных с кораническим стереотипами.

В дальнейшем, несмотря на выраженный (различный по степени, в зависимости от исторического периода) антирелигиозный («борьба за торжество научного атеизма») характер реализуемой советской властью политики, указанные обстоятельства, вынудили большевиков реализовать в 1918–1927 гг. более гибкою и в отдельных случаях «мягкую» по отношению исламской религии и ее движущей силе – духовенству – политическую линию.

Примечания:

1)         Умма – религиозная община мусульман. (Подробнее см.: Негляр Л.В. Ислам. Энциклопедический словарь. М.: Главная редакция восточной литературы, 1991. – с. 241).

2)         Т.н. «Столкновение цивилизаций» (Подробнее см.: Хантингтон С., Столкновение цивилизаций, Пер. с англ. Т. Велимеева, Ю.Новикова. – М.: ООО «ИздательствоАСТ», 2003. – с. 22-23. (Samuel P. Huntington, The clash of civilizations and the remaking of world order 1996).

3)         Далее – СНК.

4)         Коран Османа – рукопись Корана, принадлежавшая халифу Осману (644-656 гг.), который поручил подготовить новую редакцию Корана в четырех экземплярах. По преданию, Османа убили во дворце над его чтением. Обагренный кровью экземпляр хранился в Стамбуле. В XV в. мюрид ордена накшбанди совершил хадж в Мекку. По возращению, во время остановки в Стамбуле он излечил тяжелобольного халифа. В награду мюрид получил Коран Османа, который таким образом оказался в Ташкенте, а позднее в Самарканде в специально построенной мечети. После завоевания Туркестана Россией в 1869 году Коран Османа отправлен в Публичную библиотеку Петербурга.

5)         Представительный орган тюркско-татарской автономии мусульман внутренней России и Сибири, созданный на основании решения от 01.05.1917 I Всероссийского съезда мусульман в г. Уфе.

6)         Национальное управление, состоявшее из трех направлений – духовное, закреплявшееся за Оренбургским магометанским духовным собранием, реорганизованное в ЦДУМ, финансовое и просветительское, созданное на основании решения от 18.07.1917 II Всероссийского съезда мусульман в г. Казани.

7)         Далее – ТБСР.

8)         Джадидизм – (от араб. усуль аль-джадид – новый метод), общественно-политическое движение за обновление исламской культуры и общества среди российских мусульман Крыма, Поволжья и Урала, Кавказа и Ср. Азии 1880–1920-х гг. (Подробнее см.: Мухаметшин Р. М. Джадидизм/ Р. М. Мухаметшин// Большая Российская энциклопедия: [электронная версия] / Министерство культуры Российской Федерации; главный редактор Кравец С. Л. — М.: 2022–2025. — URL: bigenc.ru.

9)         Кадимизм – (от араб.– старый, древний), мировоззренческая установка, форма проявления религиозного консерватизма, направленная на освящение и сохранение в неизменном виде религиозных и нравственных ценностей, общественных отношений и социальных институтов, сформировавшихся в мусульманском сообществе в процессе его развития. (Подробнее см.: Мухаметшин Р. М. Кадимизм/ Р. М. Мухаметшин// Большая Российская энциклопедия: [электронная версия] / Министерство культуры Российской Федерации; главный редактор Кравец С. Л. — М.: 2022–2025. — URL: bigenc.ru.

10)       Все правители России от Екатерины II до В.И. Ленина включительно вынуждены были считаться с воздействием духовного авторитета Османов на российское мусульманство (Халифат был упразднен лишь в 1924 г.).

11)       Мулланур Муллазянович Вахитов (10.08.1885, село Казаево – 19.08.1918, Казань) – участник Гражданской войны, татарский революционер и общественно-политический деятель, с 17.01.1918 года руководитель Комиссариата по делам мусульман Внутренней России. В июле 1918 года был назначен чрезвычайным комиссаром по продовольствию в Поволжье. В августе выехал в Казань для мобилизации сил против белых, после ее штурма Народной армией КОМУЧа арестован и казнён.

12)       Фетва (фатва, араб. – решение), обязательное к исполнению заключение, сделанное для разъяснения применения норм шариата в области мусульманского права и культа (Подробнее см.: Бобровников В.О. Фетва/ В.О. Бобровников // Большая Российская энциклопедия: [электронная версия] / Министерство культуры Российской Федерации; главный редактор Кравец С. Л. — М.: 2004–2017. — URL: old.bigenc.ru.

13)       Шариат (араб. аш-Шариа) – правильный путь, закон, предписание, авторитетно установленные в качестве обязательных – комплекс закрепленных, прежде всего Кораном и сунной предписаний, которые определяют убеждения, формируют нравственные ценности и религиозную совесть мусульман, а также выступают источниками конкретных норм, регулирующих их поведение. (Подробнее см.: Негляр Л.В. Ислам. Энциклопедический словарь. М.: Главная редакция восточной литературы, 1991. - с. 292-294).

14)       Адат (ада) – обычай, пережиточные нормы доисламских правовых комплексов, а также реалии правовой жизни, не отраженные шариатом. (Подробнее см.: Там же. - с.13).

15)       Вакуф – (вакф) от араб. аукаф или вукуф; синоним хубс – неотчуждаемое имущество, предназначенное для определенных целей. (Подробнее см.: Негляр Л.В. Ислам. Энциклопедический словарь. М.: Главная редакция восточной литературы, 1991. - с. 239, 45).

16)       Казийский – от араб. кади (кадий, казий; назначающий, приговаривающий) – общепринятое название мусульманского судьи – чиновника, назначаемого правителем и отправляющего правосудие на основе шариата. (Подробнее см.: Там же. – с.125).

17)       Бек (бий, бег, бей) – титул родоплеменной, а затем феодальной знати в странах Ближнего и Среднего Востока. Синоним арабского «амир» или «эмир».

18)       Иджтихад буквально – усердие, прилежание, настойчивость – деятельность богослова в изучении и решении вопросов богословско-правового комплекса, система принципов, аргументов, методов и приемов, используемых при этом исследовании, а также степень авторитетности самого ученого (муджтахида) в знании, интерпретировании, и комментировании богословско-правовых источников. (Подробнее см.: Там же. - с.91, 92).

19)       Фикх (буквально – глубокое знание, проникающее в суть изучаемого предмета, наука о нормативной стороне шариата) – исламская доктрина о правилах поведения мусульман (юриспруденция), исламских комплекс социальных норм (мусульманское право в широком смысле). (Подробнее см.: Негляр Л.В. Ислам. Энциклопедический словарь. М.: Главная редакция восточной литературы, 1991. - с. 254-257).

20)       Джихад – («усилие») – борьба за веру (тожд.: джихад фи сабили-ллах – «борьба на пути Аллаха»). (Подробнее см.: Там же. - с.66, 67).

21)       Суфизм – от араб. ат-Тасаввуф – мистико-аскетическое течение в исламе. (Подробнее см.: Негляр Л.В. Ислам. Энциклопедический словарь. М.: Главная редакция восточной литературы, 1991. - с. 225-228).

22)       Мюрид – мурид – добровольный последователь ученик, называли человека в период его приготовлению к вступлению в суфийское братство (тарика) или ремесленную корпорацию (синф), когда он находился на первой (низшей) ступени посвящения и духовного самосовершенствования. (Подробнее см.: Там же. - с.172, 173).

23)       Далее – ОГПУ.

Литература

 1.         Бенигсен А. Мусульмане в СССР.: Paris, YMCA-PRESS, 1983. – 86 с.

2.         Арапов Д.Ю. Императорская Россия и мусульманский мир. Сборник статей. М.: Наталис. 2006. - С. 480.

3.         Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. – лето 1918 г.). М.: «Социально-политическая МЫСЛЬ». 2004. – С. 600.

4.         Аширов Н., Эволюция ислама в СССР, Изд. 2-е. М.: Политиздат, 1973. – 152 с.

5.         Ланда Р.Г. Ислам в истории России. М.: Издательская фирма «Выстоянная литература» РАН,1995. С – 312.

6.         Чеботарева В.Г. Наркомнац РСФСР: свет и тени национальной политики. М.: Обществ. акад. наук рос. немцев. 2004. - С. 851.

7.         Силантьев Р.А. Мусульманская дипломатия в России: История и современность. М.: ИПК МГЛУ «Рема», 2009. – С. 528.

8.         Гиязов И., Тюркизм: становление и развитие (характеристика основных этапов). Казань.: Казанский государственный университет, 2002. – С. 70.

9.         Босворт К.Э. Мусульманские династии. Справочник по хронологии и генеалогии. Пер. с англ. П.А. Грязневича. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1971. – 324 с.

10.       НафиговР.И., Мулланур Вахитов (историко-биографический очерк). Казань, Татарское книжное издательство, 1975 – С. 224.

11.       Султанбеков Б.Ф., Неизвестный Султан-Галиев: Рассекреченные документы и материалы. Казань, Татарское книжное издательство, 2002 г. – С. 459.

12.       Аршаруни А.М., Габидуллин Х.Г., Очерки панисламизма и пантюркизма в России, М.: издательство «Атеист», 1931 г. – С. – 140.

13.       Миннуллин И.Р. Религиозная политика в 1920-1940-х гг. Ислам в советском Татарстане//Ислам и мусульманская культура в Среднем Поволжье: История и современность. – Казань, 2006. – С. 435-477.

14.       Поляков С.П. Традиционализм в современном среднеазиатском обществе (1989) // Мусульманская Средняя Азия. Традиционализм и ХХ век. М.: Традиционный дом научного атеизма. 2004. - С. 112.

15.       Арапов Д.Ю., Косач Г.Г. Ислам и советское государство (По материалам Восточного отдела ОГПУ). Выпуск 1. Н. Новгород.: Издательский дом Марджани, 2010. - С. 154.

16.       Арапов Д.Ю. Ислам и советское государство (1917-1936). Сборник документов. Выпуск 2. М.: Издательский дом Марджани, 2010. - С. 208.

17.       Миннуллин И.Р. Мусульманское духовенство и власть в Татарстане. (1920–1930 гг.). Казань.: Издательство института им. Ш. Марджани. 2006. - С. 214.

18.       Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа: обычай, право, насилие: Очерки по истории и этнографии права Нагорного Дагестана. М., 2002., С. 368.