Посвящается протопопу Аввакуму и патриарху Никону –
символическим жертвам Русского Раскола,
а также многим миллионам русских,
сгинувших в братоубийственных бойнях.
Расколотая Лилипутия
«Царство, расколовшееся в себе, не устоит» эта библейская истина, истина, известная практически каждому, не говоря уж про «сильных мира сего», к величайшему сожалению, не берется в расчет при принятии решений, как в быту, между близкими, так, зачастую, и в принятии судьбоносных решений, касающихся каждого из нас. Они или не видят последствий, вернее, не хотят видеть, или им просто на них наплевать (что практически одно и то же). Будучи уверены в своей непогрешимости, они действуют по принципу: «Чо хочу, то и ворочу»!
Причем, причиной раскола может быть, что угодно, даже самые, на первый взгляд, пустые, курьезные решения, приятые без анализа последствий. За фразой: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется» скрывается попытка уйти от моральной ответственности за катастрофические последствия непродуманных решений и дурного управления. Так одним из императоров Лилипутии был скоропалительно обнародован указ, предписывающий всем его подданным под страхом строгого наказания разбивать яйца с острого конца. Этот закон до такой степени озлобил население, что был причиной шести восстаний, во время которых один император потерял жизнь, а другой корону. Насчитывают до одиннадцати тысяч фанатиков, которые пошли на казнь, лишь бы не разбивать яйца с острого конца. Были напечатаны сотни огромных томов, посвященных обоснованию принятого решения. Книги Тупоконечников были запрещены, а вся партия лишена законом права занимать государственные должности. Этот раскол обеспечил соседней враждебной монархи возможность постоянно, через обвинение Остроконечников в нарушении основного церковного догмата, вмешиваться во внутренние дела империи, и т.д. и т.п.
Конечно, это из сатирического памфлета Джонатана Свифта. Но действительность, в том числе, и наша реальная история, зачастую, ничуть не менее печальна. И многие ее трагедии были вольно или невольно заранее запланированы преступными, снобистскими решениями части нашего правящего класса, следствием которых был раскол нашего общества, не менее трагичный, чем в сказочной Лилипутии.
Ужасы раскола
Нет ничего страшнее раскола. Раскола сердцевины общества, раскола пополам, когда наступает примерное равенство сил, когда ни одна из сторон не может одержать безоговорочную победу. Тогда начинается самое страшное – гражданская война, ужасы которой не идут ни в какое сравнения даже с ужасами внешней агрессии.
Если общество едино, если есть общий объединяющий стержень, если есть легитимная власть, как светская, так и церковная, то наличие оппозиции или расколов – сект, по-русски, толков, действующих на периферии (а они есть всегда у любой значимой системы) – в конечном счете, только усиливает правящий класс и консолидирует общество, как и при опасности внешней агрессии. В идеале – агрессии средней интенсивности, особенно если война ведется на чужой территории. В этом случае давление извне не дает системе впасть в чванливый застой и открывает путь наверх не одним представителям знати, но и талантливым, активным и решительным выходцам из простонародья, что необходимо как для обновления и улучшения генофонда аристократии, так и для пропаганды, вроде того, что «народ и партия едины». А также для разрешения всевозможных практических задач, неизбежно встающих перед воюющим государством. Но если раскол проходит через центр, если раскалывается правящая элита, то все, ранее ничего не значащие, раскольники-сектанты мгновенно оказываются в центре событий, становятся главными действующими лицами каждой из конфликтующих сторон, и их действия направлены на то, чтобы примирение никогда не состоялось, а наметившаяся трещина превратилась в бездонную пропасть. При таком состоянии общества любая, даже незначительная внешняя агрессия несет реальную опасность существованию самого государства как такового.
Екатерина II и раскол
Наша страна, к сожалению, не осталась в стороне и пережила один такой раскол. Раскол, разрубивший все наше русское общество сверху донизу, отторгнувший народ от власти и столкнувший русских в братоубийственной ненависти и гражданских войнах. «Религиозные крестьянские войны» в России, так называемые «русские бунты», шли почти непрерывно с 1668 по 1774 гг., то есть 100 лет, и вылились, в конце концов, в катастрофу 1917 года.
Вот мнение практически независимого наблюдателя, далекого
как от одних, так и от других, не имеющего к русским никакого этнического
отношения, но волей судьбы случайно оказавшегося во главе нашего государства и
поставленного перед необходимостью добиться хотя бы формального примирения
сторон: «Никон внес разлад и разделение между народом и престолом… Никон из
Алексея царя-отца сделал тирана и истязателя своего народа. Народ стал видеть в
своих царях антихристов, и мы его не виним: народ подлинно испытал на себе руку
последних. И для чего все это? Для чего Алексей изменил своему народу…? Чтобы
угодить другу своему Никону, чтобы из него и будущих патриархов создать врагов
престолу и самодержавия». (Екатерина II. Из речи от 15 сентября
Жидовствующие – неудавшаяся попытка раскола
Справедливости ради следует отметить, что корни раскола и его истоки к волюнтаризму патриарха Никона и нашего царя Алексея Михайловича по прозвищу Тишайший, никакого отношения не имеют. Они гнездятся глубоко в нашей истории. И без самого краткого исторического экскурса не обойтись. Но обо всем по порядку.
«Длинный XVI век». К нему обобщённо относят период с 1450-х (падение Константинополя в 1453 году) по 1640-е годы (окончание 30-летней войны в 1648 году). Это период ослабления Испании и Португалии и переход пальмы первенства к триумвирату: Франция, Англия, Голландия. В Восточной Европе резко усилилась Швеция и постепенно начинает укрепляться Русское государство. А наш «длинный» русский XVI век начинается с окончания «феодальных войн» и заканчивается расколом Никона, в горниле которого старая добрая Московия, в общем-то, и сгорела. А то, что возникло на ее руинах, это уже нечто иное.
В начале своего правления (1462–1505) Иван III был еще данником татар, удельные князья еще оспаривали его власть. К концу его правления мы видим Ивана III сувереном, рядом с ним – дочь последнего византийского императора. Изумленная Европа, в начале правления Ивана едва знавшая о существовании Московии, стиснутой где-то между татарами и литовцами, была ошеломлена внезапным появлением на своих восточных границах огромного государства. Московия стала царством, что вызвало в тогдашней Европе нешуточное беспокойство.
Контрмеры не заставили себя долго ждать. Еще при Иване III Васильевиче в 1470 году в Новгород из Киева был командирован уроженец Крыма караим Схария, а вместе с ним два еврея из Вильны. Схария-Захария был человек начитанный, хорошо знал не только Ветхий, но и Новый Завет, изучил даже Творения святых отцов. В Новгороде он сошелся с сохранившимися с XIV века богомилами-стригольниками (богомильство – одно из ответвлений древнего манихейства), купцами и духовенством, и из этой смеси богомильства с либерально-философским иудаизмом возникла известная в истории нашей Церкви «ересь жидовствующих». Жидовствующие отрицали Святую Троицу, Второе Пришествие Христово и Его Страшный Суд. Они не признавали Духа Святого как Божественной Ипостаси. Жидовствующие отвергали апостольские и святоотеческие писания и все христианские догматы, учили соблюдать закон Моисеев, хранить субботу и праздновать иудейскую пасху. Они отрицали церковные установления: таинства, иерархию, посты, праздники, храмы, иконопочитание, все священные предметы, службы и обряды. Особенно ненавидели они монашество. Одним словом – торжество этого мракобесия утопило бы нас в самоистреблении, попутно камня на камне не оставив от нашей государственности, а просвещенную Европу освободило бы от конкурента.
Несмотря на неприличный, скандальный характер, который
приобретала ересь жидовствующих, её влияние усиливалось. Примерно в
Высокопоставленные покровители жидовствующих не допустили осуждения ереси как таковой. На Соборе 1488 года были объявлены только незначительные преступники, а сама секта и её руководители названы не были. В 1490 году главой Русской Церкви стал митрополит Зосима, втайне поддерживавший ересь жидовствующих, которого Иосиф Волоцкий назвал «вторым Иудой». Тем не менее, в этом же году, несмотря на противодействие митрополита Зосимы, Собор Русской Церкви уже публично осудил еретиков, назвав в своём приговоре дела их «жидовскими», а их самих «сущими прелестниками и отступниками веры Христовой».
Против жидовствующих встали все русские люди. Православная
Церковь в лице её лучших представителей: Иосифа Волоцкого, Нила Сорского,
архиепископа Геннадия Новгородского – дала еретикам достойный отпор. На данном
этапе провокация не удалась, нападение было отбито, единство сохранено. Остатки
вероотступников были разосланы по монастырям, где они скрылись до лучших времен
под видом «ученого монашества». (Подробнее см. книгу русского генерала, видного
русского разведчика – Александра Дмитриевича Нечволодова: «Николай II
и евреи»).
Посолонь – противосолонь
Борьба с ересью жидовствующих и начавшееся противостояние с Западом обострили вопрос о единстве Русской Церкви, что требовало унификации церковных обрядов, богослужебных книг и церковной иерархии:
Так 12 августа 1479 года Московский митрополит Геронтий освятил главный кафедральный храм Русской церкви – Успенский собор в Москве. Во время освящения митрополит совершил крестный ход противосолонь (то есть, «против» солнца, или на восток; посолонь – по ходу солнца, на запад). Узнав об этом, великий князь Иван III был очень разгневан. Начался спор между князем и митрополитом, для разрешения которого обратились к церковным книгам, дабы выяснить, как правильно совершать движение во время богослужения. Но в них ничего не нашли. Князь остался при своём мнении и запретил митрополиту освящать вновь построенные храмы, которых было достаточно много в Москве. (https://ru.wikipedia.org/wiki/Посолонь и противосолонь).
В конце концов, князь помирился с митрополитом. Но разборки с жидовствующими ясно дали понять, насколько хрупок церковный мир, как необходимы церковные реформы по унификации Богослужения. Но в то же время их следует проводить очень аккуратно, не спеша, не заостряя на них внимание широкой публики, стараясь не разжигать страстей, руководствуясь, в первую очередь, интересами русского государства. Так и дожили до Стоглавого Собора 1551 года.
Стоглавый Собор 1551 года
Стоглавый Собор 1551 года – единственный Собор такого масштаба и судьбоносности, прошедший в нашей стране с минимальным давлением извне. Московская Русь в зените могущества. На престоле русский царь, окруженный русскими боярами, в крайнем случае, крещенными русифицированными татарами, связавшими свою судьбу с русскими и не имеющими центра силы за пределами нашего государства. Греки нам не указ из-за принятой ими Флорентийской унии. Поэтому изменение церковных обрядов и их унификация, выверка и исправление церковных книг, так называемая «справа», шли независимо, осторожно и тщательно, причем, источниками для правки выступали лишь старые русские тексты, без учета греческих книг, которые были объявлены испорченными. Стоглавый Собор 1551 года прямо постулировал единственно возможную форму крестного знамения – двумя перстами, двоение аллилуйи, хождение посолонь, написание имени Исус с одной буквой «и». Также Собор однозначно запретил лихву (ростовщичество) не только священничеству, но и простым людям. Казалось бы, «пронесло», унификация достигнута без больших жертв, никаких расколов, дальше нужно следовать достигнутым договоренностям и ничего больше – «тишь да гладь, да Божья Благодать», но не все оказалось так просто. http://monasterium.by/ustavy_i_dokumenty/dokumenty/postanovleniya-stoglavogo-sobora-1551-goda/
Обретя внутреннее единство, устойчивость, русские
почувствовали собственную силу. Последствия не замедлили сказаться –
исторически мгновенно в состав русского государства входят: Казань (1552),
Астрахань (1556) и – по инерции – бескрайняя Сибирь (1582–1585), только на Крым
не хватает сил, и он оказывается фактически в составе Османской империи.
Попутно начинает разворачиваться конфликт с Дерптским архиепископством,
который, по мере развития, вылился в полноценную бойню с объединенным Западом,
названную впоследствии Ливонской войной (1558–1583).
Ливонская война
Первоначально не было цели завоевать Ливонию. В 1554 году Русь предъявила Ливонии требование об уплате так называемой «юрьевской дани», которую по договору 1463 года Дерптское архиепископство должно было регулярно выплачивать Пскову. Дерпт (нынешний Тарту) в 1030 году основал Ярослав Мудрый и назвал его христианским именем – Юрьев. Дерпт дань выплачивать отказался, поэтому для назидания пришлось 11 мая 1558 года взять Нарву, а затем и другие ливонские города, и на занятых землях основывать «русскую Ливонию» с центром в Дерпте, который снова переименовали в Юрьев. А из Нарвы, которая представляла собой удобную морскую гавань, начались прямые сношения России с Западной Европой. Одновременно шло и создание собственного флота. В Нарве оборудуется верфь. Первые русские корабли на ней строили мастера из Холмогор и Вологды. В Нарве базировалась флотилия из 17 судов под командой датчанина Карстена Роде, принятого на русскую службу.
На первом этапе война была быстрой и локальной. Русская армия без особого труда раздавила ливонских рыцарей (к 1560 году ливонская армия была уничтожена), но после этого Ливония обратилась за помощью к Польше и по Виленским соглашениям 1559 года и 1561 года перешла под опеку Польши и Литвы. После этого оба государства вступили в войну с Россией и заняли южную Ливонию, а северная ее часть с городом Ревелем, чтобы не попасть под русскую власть, присягнула на верность шведскому королю.
Начинает складываться Европейская коалиция против России. Лишь Дания была единственной страной, признавшей русские завоевания в Ливонии и ставшая нашим союзником в этой войне. Но и она, под жесточайшим давлением, в 1578 году перешла на сторону Польши.
Степень напряжения нарастает, война идет с переменным
успехом. В
Чудо при Молодях
Крымский хан, пользуясь тем, что русские войска находятся на Западе, в союзе с Османской империей и в согласовании с новообразованной Речью Посполитой, в мае 1571 года силами 40-тысячной армии совершил опустошительный поход на русские земли. Он дошёл до Москвы и сжег её пригороды, в огне и дыму погибло почти все население Москвы. Огромное число русских было уведено в рабство.
Хан Девлет Гирей также потребовал возврата Казани и Астрахани. Поэтому он готовился к новому походу, который начался в 1572 году. Хану удалось собрать порядка 80 тысяч человек (по другим оценкам 120 тысяч), в помощь ему Турция прислала корпус янычар в 7 тысяч человек. Крымский хан неоднократно заявлял, что «едет в Москву на царство». Земли Московской Руси были уже заранее поделены между крымскими мурзами. Одновременно с началом вторжения произошло организованное крымскими татарами восстание черемисов, остяков и башкир, как отвлекающий маневр для ослабления московских войск. Восстание удалось подавить отрядам Строгановых.
29 июля Лета 7080-го (1572 года) у Молодей, в
Битва при Молодях началась, когда воевода Дмитрий Хворостинин с отрядом в 2 тысячи человек настиг татар и нанёс неожиданный удар по арьергарду ханской армии. Враги дрогнули, нападение оказалось для них внезапным, но они не растерялись и дали отпор, обратив русских в бегство. Дмитрий Иванович повёл врагов прямо к подготовившимся войскам Воротынского, на так называемый гуляй-город: щиты из бревен, установленные на телегах и пушки. Девлет-Гирей не хотел рисковать, оставив у себя в тылу столь многочисленную и организованную силу врага. Он снова и снова бросал на укрепление свои лучшие силы, битва продолжалась уже четвёртый день, когда был отдан приказ спешиться и вместе с османскими янычарами атаковать русских. Яростный натиск ничего не дал. Дружины Воротынского, несмотря на голод и жажду (шли налегке, не до запасов продовольствия), стояли насмерть. Враг нёс огромные потери, кровь лилась рекой. Наступила ночь. Девлет-Гирей принял решение дождаться утра и уже при свете солнца «дожать» врага, но Воротынский под покровом тьмы увёл часть войска в тыл противника – рядом располагалась удобная лощина – и ударил! С фронта грянули пушки. Сражение превратилось в избиение. Погибло подавляющее большинства мужского населения Крыма, ведь, по татарским законам, все мужчины должны были поддерживать хана в его завоевательных войнах. Самому хану проигранная битва стоила жизней сына, внука и зятя.
В результате была надолго подорвана возможность ханства
осуществлять походы на Русь, а Османская империя отказалась от планов на
Поволжье. На Дону и Десне пограничные укрепления были отодвинуты на юг на
Значение Стоглавого Собора
Ивану Грозному на протяжении всей тяжелейшей Ливонской войны
постоянно приходилось вести войну и на внутреннем фронте – далеко не все
выдерживали тяготы военной службы и налоговые повинности. Вскоре после
поражения под Уллой (в апреле
Военные неудачи потребовали от Ивана Грозного перейти к политике репрессий и против части феодальной знати, вставшей на путь заговоров и прямой измены. Ему пришлось даже организовывать целые военные походы против сепаратистов, но в целом решения, принятые Стоглавым Собором, оказались на редкость своевременны, они помогли сохранить единство и управляемость государства в самых суровых условиях. Так, после серьезных поражений, русский царь, не ограничившись мнением боярства, созвал Земский собор (1566). Тот твердо высказался за продолжение войны.
Помимо военной агрессии, русские столкнулись впервые за свою историю с мощной, хорошо организованной вражеской компанией по манипуляции общественным сознанием, как в самой Европе, так и внутри России. У польского короля в обозе была походная типография, которая после каждого крупного сражения печатала «летучие листки», повествующие об успехах польского оружия, а также о дикости и звериной лютости московитов. В дальнейшем эта печатная продукция огромными тиражами распространялась по всей Европе, формируя там антирусское общественное мнение. Также особо состряпанная подрывная литература через тайных агентов распространялась и на территории противника. Многие пропагандистские находки тех лет не потеряли актуальность и в наши дни.
Ликующая Европа
Европа начала строить планы по полной ликвидации государства злобных московитов. Так, немецкий авантюрист, бывший опричник Генрих фон Штаден, стал инициатором обсуждения плана военной оккупации Московии, и этот план несколько лет обсуждался в ходе посольств к гроссмейстеру Немецкого ордена Генриху, к польскому владыке Стефану Баторию и к императору Рудольфу II. Император Священной Римской империи заинтересовался проектом «обращения Московии в имперскую провинцию». Стефан Баторий также строил планы отторжения от Русской земли обширных областей, включая Псков и Новгород в свою пользу; не отставали и шведы.
Штаден писал: «Управлять новой имперской провинцией Россией будет один из братьев императора. На захваченных территориях власть должна принадлежать имперским комиссарам, главной задачей которых будет обеспечение немецких войск всем необходимым за счет населения. Для этого к каждому укреплению необходимо приписывать крестьян и торговых людей – на двадцать или десять миль вокруг – с тем, чтобы они выплачивали жалование воинским людям и доставляли бы все необходимое…» Русских предлагалось сделать рабами, сгоняя их в замки и города. Оттуда их можно выводить на работы, «…но не иначе, как в железных кандалах, залитых у ног свинцом...». И далее: «По всей стране должны строиться каменные немецкие церкви, а московитам разрешить строить деревянные. Они скоро сгниют и в России останутся только германские каменные. Так безболезненно и естественно произойдет для московитов смена религии. Когда русская земля… будет взята, тогда границы империи сойдутся с границами персидского шаха…» http://www.vostlit.info/Texts/rus14/Oderborn/text1.phtml?id=1015
Подобные планы строились не на пустом месте. На последнем
этапе войны катастрофически не хватало людских и материальных ресурсов,
вдобавок выучка наших войск не шла ни в какое сравнение с мастерством
европейских наемников, составляющих ударный костяк Батория, а его талант
полководца был на голову выше умения нашего царя. Противопоставить мы могли
только изумительную артиллерию, и стойкость и мужество при обороне наших
крепостей.
В конце августа
18 августа
Тогда король отправил осажденным послание со словами: «Сдайтесь мирно: вам будет честь и милость, какой не заслужите от Московского тирана, а народу льгота, неизвестная в России... В случае безумного упрямства гибель вам и городу!» Псков ответил: «Пусть знает твое величество, гордый литовский правитель, король Стефан, что в Пскове и пяти лет христианский ребенок посмеется над твоим безумием... Какая польза человеку полюбить тьму больше света, или бесчестье больше чести, или горькое рабство больше свободы? Чем лучше оставить нам святую свою христианскую веру и покориться вашей плесени? И какое приобретение чести в том, чтобы оставить нам своего государя и покориться иноверному чужеземцу и уподобиться иудеям?.. Или думаешь прельстить нас лукавою ласкою или пустой лестью или суетным богатством? Но и всего мира сокровищ не хотим за свое крестное целование, которым присягнули своему государю. И что ты, король, стращаешь нас горькими и позорными смертями? Если Бог за нас, то никто против нас! Все мы готовы умереть за свою веру и за своего государя, но не сдадим града Пскова...» https://bigra.livejournal.com/156564.html
Баторий встретил упорное сопротивление, на которое не
рассчитывал: «В защите городов не думают о жизни, хладнокровно становятся на
место убитых... и заграждают пролом грудью, днем и ночью сражаясь, едят один
хлеб, умирают от голода, но не сдаются». 2 ноября
Но для нас война еще продолжалась. Шведы, усилив свою армию
шотландскими наемниками, продолжали наступательные действия. В
Подведение итогов
Так закончилась 25-летняя Ливонская война. Европа победила, но радости ей от своих побед было мало, главная задача по ликвидации государства злобных московитов не была выполнена, русские даже смогли сохранить почти все свои земли, в том числе Псков и Великие Луки. Ужас от этой победы в Европе охватил всех, так как они сами, своей пропагандой растиражировали весть о новых русских варварах, варварах, возникших из небытия, варваров, не боящихся смерти, варваров, война с которыми стоила им море крови. И Европа уверовала – победить русских можно только изнутри, пусть русский убивает русского!
Для нас, русских, Ливонская война – героическая история, образец для подражания в критической ситуации. Да, мы проиграли, да, мы переоценили свои возможности и получили против себя единый фронт Востока и Запада. Но мы выстояли, мы выиграли, может быть, самое главное – выиграли психологическую войну. Мы сохранили единство. Мы остались верны своему царю до конца, и сохранили светлую память об Иване Васильевиче, как о царе-батюшке, защитнике Светлой Руси и от внешних врагов, и от произвола бояр-лихоимцев. Он не был идеален, сильные и слабые стороны царя ни для кого не были секретом. В народных песнях царь показан вспыльчивым, подозрительным, скорым на расправу, но и отходчивым, справедливым, готовым признать свою неправоту и необыкновенно умным человеком: «Старину я вам скажу стародавнюю / Про царя было про Ивана про Васильевича. / Уж он, наш белой царь, он хитер был, мудер, / Он хитер и мудер, мудрей в свете его нет»…
Последствия поражения в тотальной войне
Но тотальное перенапряжение Ливонской войной не прошло бесследно для нашего государства: мы устали, ослабли и потеряли агрессивный напор. Вдобавок династический кризис, противоречия внутри нашей аристократии, природная катастрофа в самом начале XVII века (три года без урожая) и недовольство голодного народа – все это вылилось в смуту. А уж вмешательство Запада превратило ее в настоящую гражданскую войну с последовавшей затем оккупацией. Только, к счастью, на этот раз Западу оказалось не до нас, вмешалась, в основном, только Речь Посполитая и Швеция. В Центральной Европе противоречия зашкаливали и вскоре вылились в так называемую Тридцатилетнюю войну. (Для иллюстрации: погибло только в Чехии 3/4 населения и 2/3 населения Германии). Ограниченность ресурсов у оккупационных сил позволила нам, в конце концов, сохранить свою независимость. Но наше этническое ядро начало размываться миграцией скрытых униатов из Киева, а внутреннее религиозное единство, полученное с таким трудом, подвергаться сомнению со стороны, так называемой, Вселенской Церкви.
Новые формы западной агрессии
Патриарху Иосифу (1648–1652), несмотря на давление со стороны восточных патриархов, удалось сохранить русское православное единство, сохранить догматы, утвержденные на Стоглавом Соборе, сохранить Печатный двор в своих руках и издать большое количество книг. Но внутренние противоречия нарастали. В это время в состав нашего государства вошли земли, находившиеся ранее под властью Речи Посполитой, канонически зависимые от византийской церкви. Одновременно Россия стала налаживать связи со странами, так называемого греческого мира, где употребляют троеперстие, трижды поют «Аллилуйю» и ходят противосолонь. Вдобавок, царь Алексей Михайлович возмечтал сделать Москву центром православия.
Но принципиальная разница между нами заключалась не в приверженности к тем или иным обрядам и чинопоследованиям, а в сакрализации самого центра церковной власти. Или мы самодостаточны и «Россия – Подножие Господня Престола», и никто нам не указ; или мы глухая провинция, и наш удел – смирение перед универсальностью Церкви, и никакого национального самомнения и национальной гордости.
Реформы Никона
И вот на фоне таких цивилизационных разборок, определяющих политику государства на многие и многие годы, как потом оказалось – на столетия, проходят выборы ключевой фигуры – Русского патриарха. Эти выборы заключают в себе одну из самых грязных и темных загадок нашей истории. Вначале ревнителями русской старины был предложен в патриархи Стефан Вонифатьевич, но он, по каким-то причинам, отклонил свою кандидатуру и указал на Никона. Избрание Новгородского митрополита Никона произошло по настоятельным просьбам горячих сторонников решений Стоглавого Собора, которые на тот момент были необыкновенно сильны и с мнением которых был вынужден считаться реформаторски настроенный Алексей Михайлович. И вдруг, сразу после своего избрания, патриарх Никон порывает со своими соратниками, прежними духовными братьями, да так, что, по образному выражению Аввакума, «перестал их даже в крестовую палату пускать», и приступает в союзе с восточными патриархами и с Царем к исправлению тех чинов и обрядов, которые отличались от принятых в других Православных Церквах.
Собственно, сам раскол начался с того, что патриархом Никоном было принято решение во всех церквах Москвы запретить двоеперстие. Вдобавок, им были приглашены из Киева ученые монахи, которые во главе с Арсением Греком (род. ок. 1470–1556), знавшим греческий язык, должны были исправить церковные книги. Среди приглашенных числились Епифаний Ставинецкий, Арсений Сатановский, Дамаскин Птицкий и др. Таким образом, в ходе действий патриарха Никона рушилось все то, что было привычным. Раскол коснулся не только самой Церкви, но и общества. Негодование в отношении замены двоеперстия на троеперстие было повсеместным. Никон стал выставляться в обществе как «латынник» и предтеча антихриста. «Ох, ох, бедная Русь! Чего-то тебе захотелось немецких поступков и обычаев?» – Протопоп Аввакум.
Патриарх Никон фактически управлял русской Церковью шесть
лет, с 1652 по
«Мавр сделал свое дело…»
Естественно, такая политика не понравилась царю. Алексей Михайлович изъявил неудовольствие поведением и действиями патриарха. В ответ на укор, патриарх Никон 11 июля 1658 года после свершения службы в Успенском соборе объявил собравшимся о том, что он решил покинуть свой пост и удалиться в Воскресенский монастырь. Подобным демаршем Никон рассчитывал на то, что Царь все-таки вернет к нему расположение, На этот раз Алексей Михайлович не стал препятствовать его отставке и просить остаться патриархом. После удаления Никона с патриаршей кафедры царь Алексей Михайлович сделался фактическим, действительным патриархом.
Патриарх Никон
С уходом патриарха Никона в России начался период
междупатриаршества. Он длился с июля
Первое заседание Собора, названного Большим Московским,
состоялось 29 апреля
Начало массовых репрессий. Боярыня Морозова
И Тишайшему предложить своим кроме репрессий оказалось нечего. Противостояние нарастало. Раскол углублялся. Даже среди ближайших родственников царя бродило недовольство и осуждение. И супруга венценосца, царица Мария Ильинична (Милославская. 1 (11) апреля 1624, Москва – 3 (13) марта 1669, Москва), 1-я жена Алексея Михайловича, мать Фёдора III, Ивана V и царевны Софьи Алексеевны) и старшая сестра – царевна Ирина Михайловна (1627–1679), были в оппозиции к проводимым реформам. Роптали высшие аристократические семейства Московского государства. Символом этого противостояния стала Феодосия Прокофьевна Морозова (в девичестве Соковнина, в иночестве Феодора; 21 (31) мая 1632 – 2 (12) ноября 1675, Боровск).
«Боярыня Морозова». Василий Иванович Суриков. 1887 г.
Феодосия Соковнина сильно выделялась среди боярынь того
времени своим образованием и необыкновенной красотой, начитанностью и умением
вести содержательную беседу. И Аввакум, и анонимный автор «Повести о боярыне
Морозовой» отмечают ее тонкий стан, эмоциональность разговора, горящий взор.
Благодаря этим качествам, ее речами заслушивались во дворце лица значительно
опытнее и старше. В
Земляки
Оба символа всей русской истории XVII века появились на свет
на территории современной Нижегородской области. Расстояние между родными
деревнями Аввакума и Никона – Григорово и Вельдеманово – всего
Лидером «боголюбцев» был Стефан Вонифатьев, имевший огромное влияние среди настоятелей храмов. «Ревнители благочестия» считали, что в первую очередь следует навести порядок в церкви, необходимо искоренить равнодушие, необходимы проповеди. Они искренне верили в то, что исправление богослужебных книг следует проводить не по греческим рукописям, а по старинным русским. Они крайне настороженно реагировали на все иноземное, поскольку полагали, что происходит проникновение западной культуры, а с ней её пороков на Русь. Но в дальнейшем пути земляков разошлись – один захотел стать европейцем и предал своих товарищей, а другой остался русским.
Но, к сожалению, Аввакум националистом не был. Главный принцип националиста – выживание своей нации в любых условиях, все остальное второстепенно! А ставший, по существу, во главе русского народа протопоп Аввакум, слово которого было для многих законом – как в крестьянской избе, так и в тереме боярина, а то и в царских палатах – с этой задачей не справился. И полное наше поражение, во многом, его заслуга.
Наследие протопопа Аввакума
Начнем с того, что протопоп Аввакум прославился как экзорцист. То есть, он профессионально занимался изгнанием из людей бесов. Так что человеческими пороками удивить его было, наверное, сложно, и у него, казалось бы, должно было выработаться некоторое снисхождение к человеческим слабостям, к человеческому несовершенству. Ну, поувещевал, погрозил бы пальцем, рассказал, как надо, да и простил – отпустил грехи. Да и грехи-то, в основном, были типичные – ну, рожает вдова, ну, не положено, но она же детей кормит, сопли им, более-менее, вытирает, а когда у русских был излишек населения? Чрезмерные призывы «огненного протопопа» к усиленному посту, молитве, продолжительным бдениям, измождению плоти, привели, в конце концов, к массовым самосожжениям. Эпидемия массовых самосожжений (гарей) свирепствовала в России с конца XVII до начала XIX века, унесла десятки, если не сотни тысяч лучших русских жизней – настоящих борцов, которых нам так не хватало в дальнейшем. Шли на гарь женщины и дети. Ну и кому это было на руку, кроме, как врагам русского народа? Что же касается Аввакума, то он поощрял подобные свершения: «Наипаче же в нынешнее время в нашей России сами в огонь идут от скорби великия, ревнуя по благочестии, яко и древлеапостоли: не жалеют себя, но Христа ради и Богородицы в смерть идут». «Что ты задумался? Не задумывайся, не размышляй много, пойди в огонь, – Бог благословит. Добро те зделали, кои в огонь забежали… Вечная им память»… И, в конечном счете, что это, как не манихейская ересь – добровольное самоуничтожение? Только если в Европе у альбигойцев и катар – через пресыщение, то у нас – через измождение. Что в лоб – что полбу!
Нация, терпя поражение, если возможно, уходит в тень, для минимизации потерь, на переформирование, для подготовки реванша. Изменились условия – смертельный удар и победа – восстановление утраченного, захват жизненного пространства. А если в этот момент ударить некем?
Аввакум сделал все от него возможное, чтобы этот реванш не состоялся. Когда Алексей Михайлович понял, в какое дерьмо он попал, увидел образовавшуюся пропасть внутри своего государства, то попытался пойти на попятную, примирить вспыхнувшие страсти. Но пламенный протопоп, со своей стороны, употребил все усилия, пустил в ход все средства, чтобы расширить и углубить эту пропасть, чтобы сделать ее непреодолимой ни для той, ни для другой стороны.
Даже главный свой ресурс – русский золотой фонд, в прямом и переносном смысле –боярыню Морозову – он уничтожил зря. Оставшись в тридцать лет вдовой, она «усмиряла плоть», нося власяницу. Однако Аввакум попрекал молодую вдову, что она недостаточно «смиряет» свою плоть и писал ей: «Глупая, безумная, безобразная, выколи глазища те свои челноком, что и Мастридия». Попрекать бабу ее естеством, вместо того, чтобы его использовать на благо нации, на «племя»? Цветущая, здоровая, какие пытки она вынесла и не сломалась – мало кому это под силу. Вместо того чтобы выдать ее замуж и дать возможность нарожать и воспитать целое отделение умных русских бойцов, он ее втравливает в самоубийственный конфликт. Она погибла, вместе с ней погиб костяк русской духовной, природной и, при этом, легитимной аристократии, а подлинная аристократия, способная вести войну на высших приоритетах, – штучный товар, и у любой нации наперечет!
Начало новой смуты
Последствия не заставили себя долго ждать. 27 апреля 1682 года умер царь Фёдор. Нарушая все церемониалы, нарушая все каноны, за гробом царевна Софья шла в первом ряду рядом с малолетними братьями Иваном и Петром. Софья так громко голосила, что покрывала вопль целой толпы черниц, которые по обряду должны были причитывать над умершим. По окончании погребения Софья, возвращаясь домой, всенародно вопила и причитала: «Брат наш, царь Федор, нечаянно отошел со света отравою от врагов. Умилосердитесь, добрые люди, над нами, сиротами. Нет у нас ни батюшки, ни матушки, ни брата царя. Иван, наш брат, не избран на царство. Если мы чем перед вами или боярами провинились, отпустите нас живых в чужую землю к христианским королям…» Народ был сильно встревожен словами Софьи; и особенно озадачен был обвинением в отравлении царя.
Смерть царя Федора с первого же разу возбудила важный вопрос: кто будет царем? Из двух царевичей старший – Иван – был слабоумен, болезнен и, вдобавок, подслеповат, младший – Петр – был слишком юн. Тем не менее, выбор пал на Петра: «Да будет единый царь и самодержец всея Великия, и Малыя, и Белыя России царевич Петр Алексеевич!» Тяжело это было царевне Софье, но и она, вместе с сестрами, должна была подходить к Петру и поздравлять с избранием на царство сына ненавистной мачехи, но она заранее была к этому готова!
Царевна Софья
Софья Алексеевна была одной из 16-ти детей царя Алексея Михайловича. С детства она уже сильно отличалась и нравом и наклонностями от своих сестер. Отец, вопреки заведенным порядкам, нанял для нее учителя, и Софья, помимо русской грамматики, сумела освоить еще несколько иностранных языков, глубоко интересовалась историей и прочими науками. От юности властная и честолюбивая, Софья, едва достигнув зрелого возраста, «путем постыдных интриг и кровавых преступлений», безудержно рвалась к московскому престолу: «Эта тучная и некрасивая полудевица с большой неуклюжей головой, с грубым лицом, широкой и короткой талией, в 25 лет казалась 40-летней, властолюбию пожертвовала совестью, а темпераменту стыдом». (В.О. Ключевский. «О русской истории», лекция LVIII). https://www.libfox.ru/67092-vasiliy-klyuchevskiy-kurs-russkoy-istorii-lektsii-i-xxxii.html
До 19 лет Софья отличалась от сестер разве что эрудицией и
грамотностью. Всё изменилось в 1676 году, когда Алексей Михайлович умер и
престол перешел к его старшему сыну, слабому здоровьем Фёдору Алексеевичу. Под
предлогом необходимости ухаживать за больным братом Софья прорвалась в царские
покои. Её не смущала вынужденная необходимость общаться с государственными
мужами – наоборот, она быстро перезнакомилась с боярами и ближайшими
советниками больного царя. Все понимали, что правление Фёдора будет недолгим, и
за дверями царской опочивальни полыхала борьба за будущую власть между
сторонниками Милославских, родни Фёдора с Софьей и Нарышкиными, родственниками
царевича Петра. Ум и обаяние Софьи помогали ей вербовать на сторону
Милославских и новых приверженцев.
Софья Алексеевна Романова
Наиболее тесный контакт установился у неё с красавцем-князем Василием Голицыным, заведовавшим при Фёдоре ключевым пушкарским приказом и ставшим ее любовником и советником. Также главными ее сторонниками стали: боярин Иван Михайлович Милославский, двое Толстых и князь Иван Хованский, прозванный «тараруем». Они понимали, что привести ее к власти можно только путем бунта. Хованский, призвав к себе одного за другим влиятельных стрельцов, говорил им: «Видите, в каком вы теперь ярме у бояр; а кого царем выбрали? Стрелецкого сына по матери; теперь уже не дают вам ни платья, ни корму, а что дальше будет? Станут отправлять вас и сынов ваших на тяжелые работы, отдадут вас в неволю постороннему государю. Москва пропадет; веру православную искоренят. С королем польским вечный мир постановили по Поляновскому договору! От Смоленска отреклись… Теперь пусть Бог наш благословит защищать отечество наше: не то что саблями и ножами, зубами надобно кусаться…» Софья интриговала из своих покоев. Её сторонники мутили воду в Стрелецкой слободе, рассказывая стрельцам, что Нарышкины всех их разошлют по дальним заставам, разлучив с семьями. Стрельцы роптали. Проблему усугубляло и неумное поведение дорвавшихся до власти Нарышкиных.
Переворот
15 мая, в полдень, когда бояре собрались на совет, между стрельцами раздался крик: «Иван Нарышкин задушил царевича Ивана Алексеевича!» Самый день был выбран, как бы преднамеренно, чтобы напомнить об убиении царевича Димитрия, совершенном именно 15 мая. Поднялась тревога: стрельцы схватились за оружие; ударили в набат во многих церквах; огромная толпа со знаменами под барабанный бой бросилась с криками в Кремль. Затворить от них ворот не успели. В Кремле стояло много боярских карет. Стрельцы напали на кучеров, побили их, перерубили лошадям ноги и бросились на дворец. Бояре метались, не зная, что им делать: немногие из них успели выскочить из Кремля; другие в страхе прятались по углам во дворце. Стрельцы вопили: «Давайте сюда губителей царских, Нарышкиных! Они задушили царевича Ивана Алексеевича! А не дадите – всех предадим смерти!»
Стрельцы ворвались во дворец; у них был список обреченных на смерть, составленный заранее, числом до сорока человек. Изуродованные тела убитых тащили на площадь. Идущие перед ними стрельцы, глумились: «Боярин Артамон Сергеевич Матвеев едет! Боярин Долгорукий! Боярин Ромодановский едет! Дайте дорогу!» Стрельцы составляли всю силу в Москве. Они были преданы Софье и хотели передать ей верховное правление, но – на престоле, все-таки, оставался Петр. Надобно было придать делу легитимность.
«Утро стрелецкой казни». Василий Суриков. 1881.
И вот, по наущению Хованского, выборные стрельцы принесли царевне челобитную, написанную уже не только от имени стрельцов, но и от «многих чинов Московского государства», в которой предлагалось, чтобы на престоле царствовали оба брата, а в заключение было сказано, что ежели кто тому воспротивится, то стрельцы опять придут с оружием и будет «немалый мятеж». Софья передала эту просьбу боярской думе. Думные люди собрались в Грановитой палате, пригласили патриарха. Некоторые заикнулись, было, что двум царям быть не положено, но им объяснили, что с ними будет в противном случае, и они тут же стали доказывать, что двуцарствие будет не только не вредно, но даже полезно для правления государством, и приводили примеры из византийской истории, когда разом царствовали два государя. Через три дня, 29 мая, стрельцы подали боярам новую челобитную, чтобы, по молодости обоих государей, правление было вручено царевне Софье Алексеевне. В качестве регентши при малолетних царях Петре и Иоанне Софья правила Московским государством с 1682 по 1689 год.
Благодарность царевны
Софья, устроив государственный переворот, опиралась, в основном, на стрельцов, имевших в своих рядах значительное число староверов, и на боярство, недовольное проведенными реформами. Одним из таких недовольных был князь Иван Хованский, ведший свою родословную от Гедимина. Он-то и был одним из основных инициаторов знаменитого «прения о вере» в Грановитой палате 5 июля… Как в этот момент не хватало умного, властного, решительного и легитимного, признаваемого всеми слоями общества человека, способного воспользоваться сложившейся ситуацией и вернуть Россию на ее исторический курс, каким могла бы быть боярыня Морозова! Будь она жива – ей было бы всего 50 лет!
Вначале выдвинули требование: «Нам хочется, чтобы цари государи венчались в истинной православной вере христианской, а не в латино-римской». Высказал его Никита Добрынин из Суздаля по прозвищу Пустосвят, а донес его князь Хованский. «А как же государей будут венчать?» – спросил Никита. «По-старому, как я вам говорил», – ответил Хованский. «Пусть патриарх служит литургию на семи просфорах, – сказал Никита, – и крест на просфорах пусть будет истинный, а не крыж». Им обещали, но обманули. Состоявшееся 25 июня венчание свершилось по обычному чину. https://dom-knig.com/read_229436-127
А затем состоялось главное, знаменитое «прение о вере».
Стрельцы одного из полков, собравшись на сходку, решили составить челобитную
государям против патриарха и просить восстановления старой веры. Челобитную им
составил монах по имени Сергий. Когда ее прочитали, стрельцы изумились и пришли
в умиление. «Мы еще не слыхали, – говорили они, – такого слога, такого описания
ересей. Надобно, братия, постоять нам за старую веру и кровь свою пролить за
Христа. Мы за тленное дело чуть голов своих не положили, а как не умереть за
веру?»
Доложили Хованскому. Привели к нему Сергия. Сергий прочитал ему свою челобитную. Выслушавши ее, Хованский похвалил сочинителя, но сказал: «Ты, отче, как я вижу, инок смирен, тих, немногословен, не будет тебя на такое великое дело; против них надобно ученому человеку ответ держать». «Хоть я и немногословен, – ответил Сергий, – да верую словесам Сына Божия: не пецытеся, како и что возглаголите». Но тут другие стрельцы сказали, что, когда придется до спора, то за это дело возьмется Никита Пустосвят. «Знал я его, – сказал Хованский, – против того им нечего говорить! Тот всем уста загородит! Никто не устоит против Никиты. Я вам во всем буду помогать, хоть сам и не искусен на это дело, а того и в уме своем не держите, чтоб вас по старому стали казнить, вешать и жечь в срубах!»
Но Пустосвят на то и пустосвят, одно прозвище чего стоит, даже не понял своего проигрыша, заранее радуясь своей победе, не понял того, что Софья говорила им открытым текстом: «Если Никон и Арсений были еретики, так и отец и брат наш были еретики! Значит, цари не цари, архиереи не архиереи; мы такой хулы не хотим слышать. Мы пойдем прочь из царства!» А если уж почувствовал, что переговоры провалены, то надо было не грозить попусту: «И пора вам, государыня, давно в монастырь. Полно-да царством мутить! Нам бы здоровы были отцы наши государи, а без вас-да пусто не будет!» – а угрозу тут же исполнить, благо, силы для этого на тот момент были. Надо было быть готовым и к такому повороту событий, предвидеть и опередить. В результате Пустосвяту отрубили голову, а спустя непродолжительное время, лишился головы и князь Хованский.
Народ без своей аристократии ничто!
И претензии тут не к князю Хованскому, не к Пустосвяту, не к стрельцам, для которых вскоре наступит «Утро стрелецкой казни» и они умоются собственной кровью по полной программе. (В 1689 году Петр повел, в свою очередь, свой государственный переворот. Он отстранил сестру от власти и заключил ее в московский Новодевичий монастырь. В 1698 году, когда Пётр находился за границей, Софья, используя в качестве связных своих сестер Марию и Марфу, решила еще раз повторить свой приход к власти через стрелецкий бунт. Мятеж быстро подавили, казнив нескольких зачинщиков. Массовые репрессии развернул вернувшийся Пётр. Помимо казней на Красной площади, где топором орудовал сам государь, местом экзекуции стал также Новодевичий монастырь, где повесили несколько десятков стрельцов). Все они, в силу своего разумения, сделали все, что могли, и за это поплатились своими жизнями.
Претензии тут к главным действующим лицам. Никон скончался в 1681 году, но по существу был заморен голодом, когда возвращался в Новоиерусалимский монастырь, и для легализации реформ был погребен в Новом Иерусалиме по патриаршему чину. «Мавр сделал свое дело – мавр должен уйти», вот, что бывает, когда предаешь своих! Но порожденная им взаимная ненависть лишь продолжала возрастать. А 14 (24) апреля 1682 года Аввакум и другие участники сопротивления, как раз, накануне описанных событий были сожжены в срубе в Пустозерске. Но даже казненные, они незримо участвовали в трагических событиях.
Сожжение Пустозерских узников
Мученичество Аввакума, старообрядческая икона
Массовые репрессии. «Двенадцать статей» царевны Софьи
Для русского человека гибель, даже мученическая, не есть проявление высшей доблести. Мы, в отличие от европейцев, лишены панического, леденящего ужаса перед смертью, так называемой «Пляски Смерти», когда пляшет не просто мертвец, а пляшет твое собственное мертвое «Я», нам даже этого во многом и не понять. Для нас смерть обыденна: «Лег под Образа – выпучил глаза». Для русского высшая доблесть – победить и остаться в живых, если это возможно, а если уж нет, то «все для фронта – все для победы»! Вот с этой точки зрения, протопопом Аввакумом ничего сделано не было; он ничего не сделал для будущей победы, ни каких высших приоритетов, никакого плана войны, полная обреченность: «Антихрист пришел…», никакого задела на будущее! И сегодняшние наши претензии к давно минувшему не в желании кого-то обвинить или оправдать, в гражданских войнах нет «белых и пушистых». А в желании понять суть трагедии, ее истоки и причины, как, правило, скрытые за горами лжи. Так как история в том или ином виде склонна повторяться, приемы и методы манипуляций принципиально не меняются веками, поэтому будущие жертвы не должны видеть аналогий, не должны осознавать свою силу, не должны быть готовы к активной обороне, не должны понимать врага и видеть его слабые места. «Перед тем, как выписать микстуру – надо установить диагноз!»
Сожжение протопопа Аввакума. Григорий Григорьевич
Мясоедов.
Трагически закончившиеся «прения о вере», имели катастрофические последствия для русского государства. Произошло массовое осознание того, что прошедшие реформы – не царский каприз, что все всерьез и надолго, что возврата к старому не будет. Произошло массовое отчуждение народа от власти, люди отказывались верить в то, что настоящие природные русские цари могут пойти против своих, значит они не свои, значит – «царь не настоящий»! Уже в обозе атамана Стеньки Разина (1670–1671 гг.) был «настоящий наследник престола и настоящий патриарх». Насколько, на самом деле, в их легитимность верили восставшие, большой вопрос, но подобный атрибут становится необходим практически всем восстаниям, расколовшим страну.
Для искоренения инакомыслия 7 апреля ст. ст. (17 апреля н. ст.) 1685 был обнародован закон Московского государства, в народе названный: «Двенадцать статей царевны Софьи», в котором были определены различные степени наказания для старообрядцев (расколщиков, как они названы в документе) и их пособников: начиная от смертной казни в виде сожжения живьем в срубе (для тех, кто не отказывался от своих убеждений) до пыток, заточения в монастыри, битья палками (батогами), лишения имущества. По нему были казнены десятки тысяч старообрядцев. Такие аналоги западных латинских инквизиционных актов были для нас в новинку. Историк Лев Николаевич Гумилёв называет «Двенадцать статей» одним из самых безжалостных законов в русской карательной практике. Он отмечает, что в этом же году Людовик XIV отменил Нантский эдикт о веротерпимости. Историк считает, что в обоих случаях роль подстрекателей выполнили иезуиты. (Гумилёв Л.Н. «От Руси до России». Москва. Изд. Директ-Медиа. 2010).
После обнародования «Двенадцати статей» начался уже подлинный, глубинный, дошедший до самых окраин, раскол страны, иллюзии развеялись окончательно. Да, большая часть формально смирилась, мало есть желающих заживо сгореть или сгинуть в монастырских подземельях, но память о национальном предательстве и последствия не изжиты до сих пор. И осуществили его настоящие русские люди: и Алексей Михайлович, и Федор Алексеевич, и Софья Алексеевна, и Петр Алексеевич, и Анна Иоанновна – природные этнические русские Цари. Это и есть подлинный русский Раскол, после которого наша власть стала бояться русских, стала вести себя, как подлинный оккупант на захваченных территориях, а администрацию, в основном, формировать из различного этнического сброда, которому было глубоко наплевать на наши внутренние «разборки», но у которого были свои собственные национальные интересы. Для примера – большевистский геноцид русского народа осуществлялся коллаборантами на подхвате, какие бывают в каждом народе.
Разгул сектантов
Помимо практически непрерывных гражданских войн, крестьянских восстаний или русских бунтов «бессмысленных и беспощадных» – кому как нравиться – и всевозможных внешних вмешательств, что уже явно присутствует во время восстания Емельяна Пугачева, раскол породил еще одну напасть – бесконечное число сект (толков), захлестнувших нашу страну. Справедливости ради, надо отметить, что многие из них всегда были на периферии нашего православия, все эти старые секты, порожденные иудаизмом, проповедующие хилиазм, то есть, идеи установления 1000-летнего царства Машиаха-спасителя; «ереси стригольников», обвинявшие Священноначалие в «поставлении на мзде», а отсюда и призыв, что «не нужно принимать ни учения, ни священнодействий от таких пастырей, что все священнодействия их недействительны; субботники («иудаизированные дуалисты» иранского происхождения); древние сектанты-гностики монтанисты; манихеи и павликиане, рассматривающие постничество, не как воздержание, а как одно из средств истребления плоти, а потому приветствовавшие практику самоуморения – всех их не перечислишь.
Но после раскола началось и дробление оставшихся без своего патриарха, без единого центра силы, самих православных на различные, часто враждебные друг к другу толки, вдобавок к ним примкнули и, зачастую, с ними смешивались старые сектанты. И сейчас, как правило, не разберешь, откуда ноги растут, не поймешь историю и происхождение данного толка. Все эти капитоновцы, беспоповские толки «безбрачников» (поморское и федосеевское согласие), странники-бегуны, хлысты, воздыханцы, самокрещенцы и их производные – дырники, средники, рябиновцы… Одни из них посещают православные храмы и признают их таинства, другие, наоборот, считают их сборищем мерзости… Одним словом, как по рекомендации для русских Адольфа Алоизовича: «Каждой деревне – своя вера». Но все они (и беспоповцы, и беглопоповцы) единогласно обвиняют официальную Церковь – в «латинской и никонианской ересях». Называют членов Русской Православной Церкви еретиками-«никонианами», равными арианам.
Хаос усиливается еще и тем, что постоянно происходят «перекрещивание», переходы из толка в толк, да и «никониане» в стороне не остаются, ведь «единоверцы» нарушают Апостольское правило о запрещении крестить православного человека второй раз. Иоанн Златоуст: «иже второе себе крещаяй, паки Христа распинает».
Россия, получив внутри себя такое количество разнообразных диссидентов от рождения, столкнулась еще с одной проблемой: помимо открытых восстаний, разбегания своих подданных и бытового отторжения ранее единых этнических русских людей, появились жестко спаянные, разбросанные по всей стране, а то и за рубежом, устойчивые группировки, которые с началом капиталистических отношений в стране, получили преимущества перед основным населением. Например, сосланные в Якутию скопцы и духоборы тут же сумели создать в этой суровой стране торговое земледелие. Составляя в населении Якутии несколько десятых процента, скопцы и духоборы с 1870 по 1900 годы главенствовали на рынке и были грозой для всех местных и приезжих хлеботорговцев». (А.И. Клибанов. 1973 год. Москва. Издательство Наука. Серия «Научно-атеистическая литература». «Религиозное сектантство в прошлом и настоящем» стр. 111)
А соединив свои финансовые ресурсы с ресурсами исторических
врагов России, бросили на подрыв самодержавия. Так, в
В «Новом Времени» М. Меньшиков писал в ответ: «Московские купчики
удивительно обнаглели. В последнее десятилетие всевозможных поблажек, что им
делает правительство, они совсем избалованы слабостию и великодушием власти.
Привыкнув обирать казну, они начали уже пытаться командовать ею». https://dom-knig.com/read_332412-56
Еще один пример. Крепостной крестьянин Калужской губернии
Федор Гучков приехал в Москву, стал членом общины федосеевцев на Преображенском
кладбище и основал крупную текстильную мануфактуру. Его внук, Иван Ефимович,
женился на еврейке, и его сын А.И. Гучков (1862–1936) стал Председателем
Государственной думы, а затем министром Временного Правительства. 2 марта
Родоначальниками почти половины из 25 самых влиятельных купеческих родов Москвы были староверы из разных толков и согласий. Таковы: Авксентьевы, Бурышкины, Гучковы, Коноваловы, Морозовы, Прохоровы, Рябушинские, Солдатенковы, Третьяковы, Хлудовы (П. Бурышкин). Более подробно на эту тему см. Александр Пыжиков, «Грани русского раскола».
Рогожское кладбище
Но далеко не все старообрядческие толки стали врагами своей Родины. Одновременно с основанием купцом И.А. Ковылиным во время чумы федосеевской общины на Преображенском кладбище в Москве в 1771 году, для раскольников-поповцев отвели место за Рогожской заставой, где и возник их центр, ныне известный как Рогожское кладбище. А с 1988 года называемый «Русской старообрядческой православной церковью» (РСПЦ). Путь ее становления долог и извилист. Примерно к середине 18 века закончились надежды старообрядцев, что «их истинные епископы» существуют где-то на Востоке, в Беловодье, именно с этим было связано массовое их переселение на Алтай и Бухтарминскую волость в верховьях Оби-Катуни. Поэтому возникло движение по обретению единоначалия вне юрисдикции официальной власти, за границей.
Началом становления РСПЦ можно считать съезд беглопоповцев на Рогожском кладбище в 1831 года, организованный богатыми московскими и нижегородскими купцами. Предложение об организации «епископской кафедры» за границей вынес на всеобщее обсуждение рыботорговец из города Горбатова (Нижний Новгород) А.К. Кочуев, бывший единоверец, совращенный в раскол в 16 лет и живший на Иргизе. http://www.domarchive.ru/books/raskol/raskol_4/2446
«Благочестивые иноки» Павел и Геронтий отправились в Вену,
где в то время императором был сын Франца-Иосифа Фердинанд I. «Иноки» добились
аудиенции у императора, и в
Затем, в
Беглый митрополит Амвросий был нужен для рукоположения
епископов, а потому сразу же и приступил к своим обязанностям: в
В январе 1849 года «белокриницкой архирейской кафедрой» рукоположен в епископы для Симбирска Софроний, а в 1853 году для Владимира – Антоний I. (Антоний I – в крещении Андрей Шутов, 1800 года рождения, еще в молодости перешедший из православия к федосеевцам-беспоповцам, а затем и к рогожцам). В Москву Шутов прибыл в 1862 году, а через год был избран главой «древлехристиан белокриницкой иерархии» с присвоением ему «сана архиепископа». К 1863 году в новой «церкви» было уже 4 епископа – целый собор. И этот «собор» избрал главой «церкви» Кирилла, присвоив ему звание «митрополита», Кирилл правил до 1873 года. Затем учредили в России 12 «белокриницких епархий». Их административным центром в России стало Рогожское кладбище. И стали называть себя «Древлеправославной Церковью Христовой». http://www.domarchive.ru/books/raskol/raskol_4/2446
В начавшемся политическом противостоянии основная часть
рогожцев сочувствовала идеям славянофилов-почвенников, а позднее, черносотенному
движению. С их идеями об избранности великороссов, об их мессианском
предназначении, о «белом царе» вместо «царя иудейского». Здесь они во многом в
дальнейшем сомкнулись с Русской Православной Церковью за рубежом (РПЦЗ). После
революции сторонники «белых», оставшиеся внутри России, ушли в «катакомбы», а
ушедшие за рубеж организовали самочинную Зарубежную церковь. В Сербии, в городе
Сремские Карловцы, был создан Высший Монархический совет, а при нем «церковь в
изгнании», руководимая Зарубежным Карловацким Синодом. В литературе это
образование называется «карловчанами» и «зарубежниками», а сами себя они
именуют Русской Православной Церковью за рубежом (РПЦЗ). В дальнейшем глава
РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий) благословил создание многих русских националистических
организаций. В 90-х годах прошлого века РПЦ и РПЦЗ соединились.
Церковный раскол очень тяжело переживался всеми его участниками, по какую бы линию фронта они не находились. Для борьбы с ним были испробованы различные методы, начиная от прямого геноцида собственного народа, до указа «Об отмене клятв на старые обряды и придерживающихся их», принятого Поместным Собором РПЦ в 1971 году. Но окончательного примирения так и наступило.
Конечно, разбить целое гораздо проще, чем потом склеить обломки. Вдобавок, к «Расколу» примазались, в нем легализовались всевозможные ереси, изначально к православию не имеющие никакого отношения, и, по существу, никакими нашими единоверцами не являющиеся. Но главное в другом, про что вслух предпочитают не говорить – глубинные причины раскола не изжиты, они никуда не делись. Сегодня, спустя почти четыре века после радикальной смены вектора собственного развитития на политику интеграции с коллективным Западом, а по существу моральному ему подчинению, стало ясно практически любому мыслящему человеку, что протопоп Аввакум, обвиняя тогдашний официоз в «латинской ереси», был абсолютно прав: «По плодам их узнаешь их»! Могут возразить, например, что мы, мол, не полностью повторили судьбу коренных гавайцев, которые, имея численность населения примерно 400 000 человек, собственного короля и свою администрацию, за гораздо меньшее время, после прихода туда западных миссионеров, вымерли полностью. Но движемся мы в том же направлении.
«Русская православная старообрядческая церковь» (РПСЦ)
Что касается «Древлеправославной Церкови Христовой», в 1988 году был избран «митрополит московский и всея Руси», а «свою церковь» переименовали в «Русскую православную старообрядческую церковь» (РПСЦ). Это первая и, возможно, самая многочисленная из «древлеправославных церквей». Она насчитывает на территории СНГ 250 приходов, управляемых 5 епископами, живущими в Ярославле, Новосибирске, Киеве, Кишиневе и Хабаровске. Также они сохранили связь с «белокриницкой церковью» в Румынии (центр г. Браила). Сегодня РПСЦ представляет митрополит Корнилий. А 31 мая 2017 года, впервые за 350 лет, глава нашего государства посетил обитель старообрядцев – историко-архитектурный ансамбль Рогожскую слободу в Москве. starove.ru›anons/putin-posetil…duhovnyj…v-moskve/
Посещение президентом центра старообрядцев прошло почти
незамеченным нашей общественностью, но это знаковое событие, свидетельствующее
о том, что верховная власть начала понимать и осознавать подлинные истоки
нашего глобального кризиса, и начала искать пути выхода из него не только
непосредственно в рамках своей компетенции, но и на сакральном уровне. Начался
поиск союзников для смены вектора целеполагания, смены системы ценностей и,
вообще, смысла жизни. Конечно, эти шаги пока крайне робки, порой, просто незаметны,
но оно и понятно, противников такого поворота более, чем достаточно, а реальных
союзников, понимающих, что от них требуется, практически нет.
Отсюда – и обещанная помощь в праздновании 400-летия со дня рождения мученика протопопа Аввакума: «Президент рассмотрел обращение митрополита Корнилия по поводу празднования 400-летия со дня рождения протопопа Аввакума, поддержал инициативу и дал поручение правительству России выбрать те формы помощи, которые бы устроили всех в проведении этого празднования», – сказал Евгений Еремин, начальник департамента по взаимодействию с религиозными организациями Управления президента по внутренней политике, выступая на международной конференции «Старообрядчество, власть и общество в современном мире».
«Во исполнение указания Президента Российской Федерации от 7
июня
Заседание государственного оргкомитета по подготовке и
проведению мероприятий, посвященных празднованию 400-летия со дня рождения
протопопа Аввакума, под председательством министра культуры РФ Ольги Любимовой
прошло 26 февраля 2020 года. В совещании приняли участие: заместитель министра
культуры РФ Ольга Ярилова, представители аппарата Правительства РФ, федеральных
и региональных органов исполнительной власти. Русскую Православную
Старообрядческую Церковь представлял Митрополит Корнилий (Титов). На заседании
присутствовали также председатель Культурно-паломнического центра имени
протопопа Аввакума Максим Пашинин, член рабочей группы по координации
межстарообрядческого сотрудничества Михаил Шахов. https://www.mkrf.ru/press/news/osnovnye_meropriyatiya_prazdnovaniya_400_letiya_so_dnya_rozhdeniya_protopopa_avvakuma_obsudili_v_min/
Но, похоже, даже руководители старообрядцев не до конца
понимают суть происходящего. Из собственного опыта общения с прихожанами Рогожской
общины, прямыми потомками очень известных старообрядческих фамилий, могу
сказать: да это наши люди, кровную общность чувствуешь буквально в первые
минуты общения. Люди, как правило, неравнодушные, активные и целеустремленные,
между собой очень сплоченные. Да, они готовы после длительных бесед, выяснения
твоей подноготной – «чем ты дышишь» – дать тебе рекомендации для вступления в
их ряды. Но, когда спрашиваешь – а как же другие русские? Может быть, стоит
воспользоваться благоприятным моментом, и привлечь их к себе, так сказать,
вернуть в исконное лоно? В ответ слышишь недоуменное: «А зачем, какое тебе до
них дело? Они сами по себе, а мы сами по себе!» То есть, не хотят они брать на
себя ответственность за всю Россию. За прошедшие столетие, к сожалению,
утрачено ими чувство общности, слишком долго они пропитывались сектантским
духом. Конечно, не так, как кержаки в горах Алтая: воды-то они тебе дадут, но
кружку при этом, демонстративно выбросят – поганый пил!
Поэтому вовсе не случайно большинством голосов собрания общины на Рогожском кладбище 12 марта 2020 года, в присутствии высокопреосвященнейшего митрополита Корнилия, было отвергнуто предложение замначальника Департамента строительства города Москвы Ильи Викторовича Исаева по реконструкции Рогожской Слободы и установки памятника протопопу Аввакуму. Не хотят никакого сотрудничества, а, значит, никаких обязательств и никакого активного участия в жизни России. Так что, на действенную помощь с их стороны, похоже, можно не рассчитывать. https://starove.ru/izbran/reportazh-rogozhskaya-obshhina-kak-nerukotvornyj-pamyatnik-protopopu-avvakumu/
Возвращение к истокам.
Русская цивилизация
Что касается непосредственно протопопа Аввакума, то это наш общерусский, вернее, великорусский герой, оказавший вместе с патриархом Никоном на нашу историю, на нашу судьбу влияние, переоценить которое невозможно. Так что, приватизировать его никому не удастся – мы все его наследники. И многие его посылы, в том числе, и апеллирование к решениям Стоглавого Собора, в наши дни вновь, как никогда, актуальны. Хотя, с его установкой принципиального дистанцирования от власти («Бремя власти есть несчастье для человека») можно и поспорить. Подобные установки («Власть это грязь», «Политика в белых перчатках не делается» и т.п.) фактически добровольно отдают власть в чужие руки, со всеми вытекающими отсюда последствиями. «России – русскую власть!» – вот главный лозунг русских националистов!
Так что, восстановить на всей Руси исконное русское православие, которое лежит в основе русской цивилизации, кроме русских националистов, считающих всех русских единым целым, некому. И сегодня русским необходима симфония, необходимы два крыла. Русский национализм без православной мистики вырождается в рационализм, утрачивая, тем самым, свое первоначальное предназначение. Православие же без охранительного влияния русского национализма тонет в бесконечных и бесплодных спорах, начинает делиться на различные толки, которые начинают искать себе сакральные центры и покровителей за рубежом. А клерикальные структуры начинают наполняться всевозможными инородцами и вырожденцами, что ведет к утрачиванию православием уважения, значимости, опоры и признания в глазах русского народа. А для того, чтобы понять глубину предстоящей задачи, понять принцип и основу возможной симфонии, понять, почему она ранее не состоялась, необходимо обратиться к наследию протопопа Аввакума и патриарха Никона и к подлинной причине их яростного противостояния!